Словно для того, чтобы одним более лестным штрихом ретушировать эти живые портреты кайзера и его будущего преемника, агентство Вольфа упорно провозглашает, что армия кронпринца осаждает и бомбардирует крепость Верден. Жоффр телеграфирует, что это известие ложно от начала до конца, и просит нас опровергнуть его. Но наше опровержение не проникнет в Германию, и все будут там вполне искренне приписывать кронпринцу славу великого военного успеха. Между тем на самом деле все попытки 5-й немецкой армии закончились неудачей. В первых числах текущего месяца она пыталась обойти левое крыло нашей 3-й армии генерала Саррайля, отрезав его от 4-й армии генерала де Лангля де Кари. Но Саррайль перебросил в промежуток между обеими нашими армиями новый корпус, а именно 15-й, и кронпринцу не удалось пройти здесь. Зато на правом фланге нашей 3-й армии бомбардированы были некоторые форты Вердена, а в тылу этой армии немецкие части, пришедшие из Воэвры, приблизились севернее Сент-Мигиеля к форту Тройон. Раз или два они атаковали последний, но не в состоянии были завладеть им. 10 сентября последовала еще одна безуспешная атака кронпринца на нашу 3-ю армию, а 13-го 5-я немецкая армия отступает. Сегодня войска 5-го немецкого корпуса, которые занимали правый берег Мозы в окрестностях форта Тройон, сами отступают на равнину Воэвры. Но какие развалины неприятель оставил после себя в смеющемся крае, где нет ни одной деревни, ни одного ручейка, ни одного леса, которые не были бы мне родными!
Среда, 16 сентября 1914 г.
Наступление, начатое нашими войсками после битвы на Марне и, к несчастью, прерванное, чтобы дать краткий отдых войскам, достигло вчера и третьего дня на всем фронте арьергарда неприятеля. Последний остановился, чтобы дать нам бой, и получил теперь подкрепления от главной массы немецкой армии. Итак, предстоит новое генеральное сражение на линии, на которой неприятель быстро укрепился; эта линия тянется от Уазы до Аргонн, через Нойонский округ, ряд плато на север от Вик-сюр-Эн и Суассона, Лаонский массив, высоты вокруг Реймса и окрестности Вилль-сюр-Тюрб. Позиции немцев, уже укрепленные, тянутся далее на восток от Аргонн, от Варенн до Воэвры на север от Вердена. Впереди освобожденных Люневилля и Сан-Дидье наша территория почти совершенно очищена от иноземцев. Но будут ли у нас завтра еще достаточно свежие войска, будет ли у нас достаточно артиллерии и снарядов для предстоящих боев с искусно окопавшимся неприятелем? Вчера телеграмма Жоффра (№ 5342) благоразумно приглашает наши армии принять систематические меры и постепенно укрепить завоеванную территорию. Главнокомандующий не желает повторения иллюзий и ошибок первых дней войны. Если немцы укрепляются перед нами, то располагаем ли мы, кроме храбрости, всем, что необходимо для их вытеснения? Мы желали бы, по крайней мере, чтобы Россия облегчила давление, оказываемое на нас неприятелем. Делькассе просил Палеолога еще раз настаивать перед Сазоновым на том, чтобы русское наступление безотлагательно было направлено против Германии. После аудиенции у императора Сазонов ответил*: «Как только будут уничтожены австрийские армии в Галиции, можно быть уверенными, что энергично проявится прямое наступление против Германии». Но когда будут уничтожены австрийские армии в Галиции? Правда, русские армии перешли Сан и преследуют левое крыло австрийцев, которые, как нам сообщают, бегут в беспорядке. Конечно, центр и правое крыло австрийской армии отброшены к Перемышлю*. Конечно, согласно последней телеграмме Палеолога, отправленной нам сегодня*, австрийские армии уходят из Галиции, оставляя позади себя двадцать пять тысяч убитых и раненых и сто тысяч взятых в плен; пришедшие на помощь им немецкие корпуса сами тоже отступают. Но в таком случае зачем России ожидать еще более полного уничтожения австрийских армий в Галиции, прежде чем приступить к решительным действиям против Германии? В настоящий момент 1-я русская армия совершенно оставила территорию Восточной Пруссии, и нам более не говорят ни слова об осаде Кенигсберга*.
Зато наша победа, по крайней мере, придала бодрости некоторым нашим друзьям. В Румынии состоялись большие демонстрации в честь Франции. Во главе этого народного движения стал бывший военный министр Филиппеску. Наш посланник Блондель даже уверен, что еще на этой неделе румынское правительство приступит к мобилизации и объявит себя на нашей стороне. Король должен будет дать свою подпись или отречься от престола*. Такие же надежды питает Лаговари. Но я очень боюсь, что оба они принимают свои желания за действительность.
Четверг, 17 сентября 1914 г.
К полковнику Пенелону вернулась его сияющая улыбка. Мой верный офицер связи привез мне сегодня целую охапку оптимистичных известий. Он приехал скорым поездом из Реймса, куда переведена главная квартира. «Как, – спрашиваю я, – разве там не проходит теперь линия огня?» Полковник признает, что, возможно, несколько поспешили, выбрав для этой цели город в таком непосредственном соседстве с неприятелем, и что там невозможно будет исполнять функции командования. В действительности у нас не ожидали, что немцы так быстро создадут новый фронт. Неприятель обстреливает Реймс из батарей, помещенных им в фортах на востоке от города. Однако генерал Жоффр полагает, что немцы приняли сражение против воли, что их вынудила к этому сила нашего преследования. Правда, они окопались так основательно, что уже невозможно будет выбить их из позиций фронтовыми атаками. Но мы принимаем теперь меры, чтобы обойти их с обоих флангов, 13-й корпус, взятый из армии Дюбайля, вчера перевезен на наш левый фланг и усилит армию Монури. С другой стороны, армия Кастельно маневрирует на востоке с целью обхода левого фланга немцев. Сражение, быть может, продлится два-три дня, но Жоффр твердо надеется, что мы выиграем его. Он даже думает, что немецкое командование решилось дать это сражение, только будучи связанным волей кайзера, который в своем суверенном нетерпении, вероятно, потребовал немедленного реванша.
Если наши успехи не разбили немцев, они, по крайней мере, подняли дух бельгийцев. Бельгийская армия только что провела удачные наступательные операции*. Антверпен быстро приводится в состояние обороны. Западная Фландрия, часть Восточной Фландрии, провинция Антверпен и Люксембург в настоящее время освобождены от немецкой оккупации. Напротив, Генегау, Брабант, провинции Льеж, Памюр и бельгийский Люксембург остаются во власти неприятеля. Многие города разрушены или получили большие повреждения. Поля опустошены. Какой ценой Бельгия и мы платим за наши победы!
Глава 7
Письмо папы Бенедикта XV. – Фронт стабилизируется. – Попытки маневрировать на левом фланге. – Неприятель бомбардирует Реймсский собор. – Наши орудия и снаряжение. – Разрушенные города и деревни. – Тщетные попытки окружения. – Взятие Сен-Мигиеля. – Антверпен под угрозой. – Разбитые надежды
Пятница, 18 сентября 1914 г.
В то время как Франция в сражении, не имеющем прецедента, была спасена от непоправимого несчастья, в Риме был избран новый духовный глава христианского мира. Болонский архиепископ Джакомо, маркиз де ла Кьеза, был объявлен папой под именем Бенедикт XV. Он лишь в мае этого года был сделан кардиналом. Это аристократ по рождению и дипломат по карьере. Трудно предвидеть, какой линии он будет придерживаться, но он назначил государственным секретарем монсеньора Феррату, который активно содействовал его избранию, – позиция Ферраты по отношению к нам оставалась до сих пор благожелательной. Кардинал Аметт написал мне по своем возвращении в Париж письмо, полное благородства и достоинства: «Париж, 12 сентября 1914 г. Господин президент республики. При отъезде моем из Рима наш святейший отец папа Бенедикт XV удостоил меня поручением доставить Вам прилагаемое письмо, в котором его святейшество извещает Вас о своем вступлении в верховный понтификат. Ввиду Вашего отъезда из Парижа для нужд национальной обороны я лишен чести лично передать Вам это письмо на аудиенции, которой я просил бы у Вас. Вместе с тем я счастлив был бы принести Вам благодарность по поводу того, что Вы согласились принять мое приглашение и Ваш представитель присутствовал на заупокойной мессе, отслуженной в соборе Богоматери по почившем верховном понтифексе. Этот Ваш шаг был оценен по достоинству во Франции и в Риме. Я сказал бы Вам также, в какой мере Франция должна приветствовать избрание нового папы, благожелательность которого ей обеспечена. Примите, господин президент, вместе с выражением пожеланий успеха нашему оружию, которые я беспрестанно воссылаю к Богу, уверение в моем высоком уважении. Леон-Адольф, кардинал Аметт, архиепископ Парижский».
