Постепенно жизнь наладилась, хотя прежней ее было назвать сложно. Теперь все было по-новому. Быт, отдых, прогулки и сон, все было переиначено под ребенка. Ева оказалась беспокойной девочкой и часто плакала по ночам. Поскольку новорожденная спала в одной кровати с мамой, просыпались все. Даже Микаэль, который спал в соседней комнате. Брук сильно уставала. Бессонные ночи и хлопоты по дому выматывали девушку. Видя истощение возлюбленной, Дамиан изо всех сил старался ей помочь. Только спустя три месяца, когда Ева стала спокойнее, а Брук опытнее, семья смогла облегченно вздохнуть.
Ева постепенно взрослела. В пять месяцев она активно двигалась и даже пыталась сесть. Дамиан утверждал, что ей еще рано, и заставлял лежать. Девочка плакала и, стоило мужчине отойти, делала новые попытки.
– Такая же упрямая, как и ты, – жаловался Брук Дамиан.
Он смотрел, как пыхтит и выкручивает тело малышка. Она была настолько хороша и мятежна, что невозможно было устоять.
– И такая же красивая, – ласково добавил мужчина.
Он обнял возлюбленную и поцеловал в губы.
– Красивая? – задрав одну бровь, спросила Брук, – А кто-то говорил, что я всегда буду толстухой.
– Я такого не говорил, – возмутился Дамиан, – Наоборот, был уверен, что уже на следующий день после родов ты снова будешь стройной, как Везунчик.
Сравнение с Везунчиком было сомнительным комплиментом, но Брук не обиделась. Сбросить лишние килограммы ей не составило труда. Весь вес ушел вместе с молоком, которого у девушки было с избытком.
Ближе к четвертому месяцу даже Микаэль проникся к малышке симпатией. Он увидел, как Везунчик тайком забрался к ней в контейнер и начал облизывать перепачканное в материнском молоке лицо. Мика сразу понял, что такое происходит не в первый раз. Ева, махая руками, опрокинула бутылочку. Молоко полилось на простынь, и харза начал слизывать капли, не давая долетать до ткани. Глядя на это, Мика рассмеялся. С тех пор у них с Евой появился общий интерес, они оба обожали Везунчика. Дети часто играли втроем на полу родительской спальни и Мика много смеялся, глядя, как цепкие ручки сестры хватают своенравного желтопуза то за нос, то за хвост. Но за дозу теплого молока Везунчик готов был вытерпеть любые пытки.
Шел шестой месяц после рождения девочки. Семья окончательно привыкла к новому распорядку, и дом снова наполнился уютом и любовью. Дамиан, наконец, успокоился и разрешил Еве садиться. Теперь у неугомонной малышки появился новый простор для исследований мира.
– Пора вводить прикорм, – заявил мужчина, листая медицинский том.
Оставшийся день прошел в спорах о том, что можно давать Еве из лежащих на складе продуктов. Даже перед сном Брук с Дамианом продолжали дискутировать на эту тему, но так и не пришли к единому мнению. Взрослые легли спать поздно и заснули глубоко.
Около четвертого часа ночи Брук проснулась от приступа нечеловеческой паники. Девушка открыла глаза и увидела, что в комнате светло. Пытаясь сфокусировать сонные глаза, она хотела потереть веки, но руки не слушались. Паника, казавшаяся результатом забытого сна, снова начала нарастать. Стараясь взять себя в руки, Брук глубоко вдохнула и попыталась согнуться. Тело не слушалось. Словно вместо послушного организма у Брук был мешок, набитый песком и камнями. Единственное, что слушалось девушку, были глаза и уши. Даже попытки открыть рот и позвать Дамиана не увенчались успехом. Сердце бешено заколотилось в груди. Девушка скосила глаза и увидела, что Ева лежит рядом и безмятежно спит. Стало немного спокойнее.
– Ну, здравствуй, Дамиан, – послышался знакомый голос.
Брук перевела взгляд с дочери на мужа и увидела, что тот тоже лежит с открытыми глазами, но без движенья.
– Ставлю тебе двойку за перепрограммирование Альфакоптера, – насмешливо продолжил гость.
Кровать пары была придвинута к стене. Чтобы Ева не выпала, Брук с младенцем спала у стены, а Дамиан с краю. Ричард подошел к кровати и презрительно посмотрел на мужчину.
– Если бы ты лучше учился, ГИСУС не провел бы тебя. Видишь ли, не ты отключил Альфу, а он расширил права на управление устройством. Все это время он следил за каждым вашим шагом…
Молодой человек подошел к стулу, на котором лежали вещи Дамиана, и достал его пистолет.
– Она все тебе рассказала? – спросил Ричард, затем усмехнулся и сам себе ответил. – Конечно, рассказала, иначе бы ты ее не простил.
Он снял оружие с предохранителя.
– Уверен, ты хотел меня убить… – молодой человек покрутил ствол в руках и добавил, – Вот из этого пистолета.
Он подошел к Дамиану и нагнулся:
– Наверное, очень злишься, что не удалось? – прошептал он.
Потом выпрямился и приставил дуло ко лбу мужчины.
– Хорошо тебе здесь было. Рядом Брук, в соседней комнате Микаэль. Все тебя любят, восхищаются, – с завистью проговорил молодой человек и взвел курок.
Больше всего на свете Брук не хватало голоса. Ужас, словно глоток кипятка, плескался внутри, не имея возможности излиться в виде крика. Сердце выпрыгивало из груди, а нервное напряжение сдавливало даже череп.
– Если бы ты не забыл команду нейтрализации, все было бы по-другому. Чувство вины! Осознание ошибки, которую уже ничем невозможно исправить, страшнее пули в черепе. Уж я-то это точно знаю, – холодно проговорил Ричард и отшвырнул пистолет в сторону.
Он отошел от кровати и только сейчас под потолком Брук заметила двух Дронов с направленными на бывших хозяев парализаторами. Понимание того, что произошло, больно обожгло изнутри. Все это время молодые люди думали, что Дроны их собственность, а оказалось, что это очередная уловка ГИСУС. Предательские машины следили за беглецами и передавали все рецепторам.
– Вам, наверное, интересно, почему, получив платок насквозь пропитанный кровью Брук, ГИСУС не стал штурмовать мертвый город? – с улыбкой спросил Ричард.
В ответ было молчание.
– Потому что ГИСУС не нужен Дамиан. Никто не ждет со слезами на глазах Микаэля. И даже, какой сюрприз, Центрум не беспокоится о беглянке Брук. Все, что было нужно ГИСУС на тот момент, еще не родилось.
После этих слов сердце Креатора резко стихло. Тело наполнилось холодом, а слух тонким звоном. Шок дополнился болью. На глазах проступили слезы.
– Моя дочь, единственно ценное создание, – с упоением произнес молодой человек и потянулся к лежащему у стены ребенку.
Тело ломило от желания двигаться. Все внутри кричало от нечеловеческой ярости. Материнские инстинкты с испепеляющей силой вырвались на свободу. Защитить любимое дитя было больше желания выжить.
Ричард склонился над кроватью и замер. Его внимание привлек взгляд Брук. Белки девушки покраснели. Она тяжело дышала и была белой от гнева. Он видел ее такой однажды. Ту ночь Ричард хорошо запомнил.
Молодой человек не видел девушку больше года. Он думал, что после совместной ночи страсть утихнет, но это было не так. Брук продолжала сниться ему каждый день, превращаясь из объекта вожделения в одержимость. Лава разлилась по венам. Ричард почувствовал, как пульсирует кровь в висках. Не в силах бороться с нарастающей страстью, он провел пальцем по ее мягким губам. Комната наполнилась запахом мяты и черники. По щеке девушки побежала слеза. Ричард убрал руку и посмотрел Брук в глаза. Ему не хотелось снова причинять ей боль. Внезапно пришло понимание того, что сложно быть от нее дальше, чем он сейчас. Это добавило Ричарду уверенности. Он наклонился и взял с кровати спящую Еву. Прижав ребенка к себе, молодой человек посмотрел на маленькое личико и просиял. Он был отцом этого уникального ребенка, и это наполнило его сердце радостью.
