К такому я не готова. Будто мало мне информации про Августа!
Поэтому тянусь к бокалу и опрокидываю в себя вино целиком, до самого дна. Голова слегка кружится, но волчьи гены не позволяю пьянеть. К моему величайшему сожалению. Может, попросить Хантера меня поцеловать? Хмель его поцелуя быстро выветрит любые мысли! Которых сейчас слишком много в моей голове.
– Почему ты так уверен, что дело во мне?
– Пока это всего лишь гипотеза, – признается Хантер. – Когда я вступил в права альфы, мне предоставили все документы, и я провел параллель. Через год после гибели твоих родителей Черная долина стала одной из самых процветающих стай.
– Это совпадение, не больше.
– Моя интуиция подсказывает иначе.
Иногда даже самая лучшая интуиция врет! Моя, например, говорила, что Август – моя семья.
– Мои родители не были богачами, как Прайеры. Папа не был альфой, он обычный вервольф, насколько мне известно, все свои деньги он потратил на то, чтобы мама была с ним, и на переезд в Нордик. Мы даже жили скромно. Поэтому если Прайеры и забрали чье-то наследство, то явно не мое.
– Хорошо, – кивает Хантер и неожиданно улыбается. Своей сексуальной улыбкой, от которой непроизвольно ускоряется мой пульс, а я действительно сбиваюсь с мысли. – Оставим тему наследства и тему Прайеров. Тем более сегодня такой прекрасный вечер.
Он наполняет мой бокал вином.
– Но может расскажешь, чем занимался твой отец? Или эта тема тоже табу?
– Если не получается зайти с одной стороны, заходишь с другой? – подмигиваю я, пока Хантер прикрывает глаза и довольно рычит:
– Волчонок, даже ты не настолько наивна, чтобы не понимать двойной смысл этой фразы!
Я едва сдерживаю смех и салютую бокалом:
– Я учусь у лучших, профессор.
– Ты даже не представляешь, чему мне хочется тебя научить.
– Послушанию? – подсказываю я.
– Чтобы испортить такую талантливую студентку? Ни за что!
Разговор про Августа, про Прайеров не забывается. Я словно ставлю на паузу мысли об этом. Как там Хантер сказал: чтобы не портить прекрасный вечер. Понимаю, что если буду думать об этом сейчас, всерьез, то просто свихнусь. Может, я и свихнусь, но чуточку позже. Когда останусь одна. А пока у меня есть он.
Мой альфа и мой жених.
Он такой разный и не всегда понятный, но, кажется, теперь действительно мой. Или все еще нет? Такие мужчины вообще могут быть с одной женщиной?
– Отец занимался наукой. Каким-то изобретением, защитой от штормов. Как ты знаешь, это моим родителям не помогло. В ту бурю вообще много людей погибло.
– Я тебе соболезную. Я тоже потерял мать. Женщину, которая меня воспитала.
– Тяжело было жить вне стаи?
– Я не знал как это – жить в стае.
Идея оставить все острые темы – просто отличная, потому что за разговорами о детстве я расслабляюсь. Наши с Хантером истории удивительно схожи: он успел пожить среди людей, ему нравится учиться и помогать, и он удивительно одинок. Последнее я прочитала между строк, возможно, он сам это не осознавал. Что никого к себе не подпускает. Вероятно, его желание встретить истинную пару – это желание избавиться от одиночества. Жить без предательств и потерь. Только я по-прежнему не понимала, как истинность гарантирует хорошие отношения. И что делать, если он встретит настоящую истинную, и это окажусь не я?
На этой не самой приятной мысли наш ужин закончился.
– Что дальше? – поинтересовалась я, когда официант забрал креманки с мороженым и снова оставил нас.
– Я отвезу тебя домой, – ответил он, поднимаясь.
Просто домой?
Привкус разочарования даже перебил всю сладость карамельного мороженого, но я натянуто улыбнулась и поднялась. Чтобы тут же оказаться перехваченной Хантером. Меня притянули и усадили на стол перед собой. Воспоминание о столах было таким ярким, что я непроизвольно покраснела и попыталась с него слезть, но добилась только того, что теснее прижалась к Хантеру, телом к телу.
– Расстроилась? – шепчет он на ушко.
– Я думала…
– Что мы займемся чем-то таким?
Он накрывает мои губы, врывается языком в рот, и я выгибаюсь ему навстречу. Повторяя его движения, зарываясь пальцами в волосы, скольжу по его плечам, по груди. Дышу им, таю, чувствую все так остро, будто между нами нет одежды. Будто нет вообще никаких преград. Хмель ударяет в голову, и все, о чем получается думать, это о тех самых преградах, которые так легко убрать.
Все заканчивается быстро: Хантер сжимает мои запястья, когда я пытаюсь расстегнуть его рубашку, прислоняется лбом к моему лбу.
– Владыка, помоги мне продержаться.
– Ты сама это придумал. – Мое дыхание давно сбилось, поэтому голос выходит глубоким и чувственным. Даже не подозревала, что во мне столько чувственности. Желания. Жажды. Может, это и есть истинность.
– А еще я сказал, что учусь на ошибках.
– Передумал?
– Нет, моя нетерпеливая Али, – смеется он. – Сделаем все по правилам. Как должно быть в мире вервольфов. А после я весь твой.
Его следующий поцелуй можно назвать успокаивающим, но мои губы все равно горят всю дорогу до Черной долины. От воспоминаний и от фантазий о том, чего не было.
Расстаемся мы сдержанно, но от моего разочарования не осталось и следа. Моя маленькая власть над большим альфой приносит исключительно радость. И я даже начинаю напевать песенку, пока поднимаюсь в спальню. К счастью, на втором этаже вспоминаю, что теперь живу в другой комнате, и, пританцовывая, сворачиваю туда. Правда, стоит задуматься, кому принадлежала спальня, спотыкаюсь, и хорошее настроение растворяется в ночи.
Венера не была в ней счастлива. Ни в комнате, ни во всем доме. Если верить Хантеру, она, наверное, ненавидит это место. Ненавидит Августа, Сесиль и меня. За то, что ничего не заметила, предпочла не заметить.
Мне нужно с ней встретиться. Не знаю, что я ей скажу, но точно знаю – надо. Надо узнать ее номер или почту и написать, не откладывая в долгий ящик. Вот только мои планы нарушают близнецы, которых я обнаруживаю в своей новой спальне: Мег сидит на пуфе перед туалетным столиком, Тая развалилась на кровати.
Мы с детства заходит друг к другу без спроса, но почему-то сейчас меня это царапает.
– Привет, – говорю, – вы что здесь делаете?
– Ждем тебя, – отвечает Тая.
– Зачем?
– Чтобы спросить кое-то.
– Это правда? – Меган поднимается и складывает руки на груди. – Ты теперь спишь с альфой?
Захотелось тут же поправить прическу или прикоснуться к губам, чтобы убедиться, что на них не видно следов от поцелуев. Но я себя одернула, поинтересовалась:
