– Приветствую, моя стая, – я делаю акцент на «моя». – Лучше поздно, чем никогда.
Вперед выступает мощный вервольф на полголовы выше меня, привыкшему со своим ростом над всеми возвышаться.
– Зачем ты призвал нас, альфа?
– Что еще остается делать, если на электронные письма вы не реагируете?
Вервольф молчит, стая тоже, и когда я думаю, что никто не ответит, в кружке пространства, на котором стоим мы с Алишей, появляется одна из близнецов. Внешне я бы ни за что их не различил, но волчьим чутьем, по запаху, узнаю Таю. Она смотрит прямо, не прячет взгляд.
– Мы получили письма, но считаем, что весь этот праздник – фальшивка.
– Это неподчинение клятве.
– Неправда. Мы уважаем клятвы, которые приносили.
Стая с ропотом подтверждает.
– Тогда почему пошли против меня?
– Мы не против тебя, альфа. – Она указывает на Алишу. – Мы против нее.
Волчонок вздрагивает и пытается разжать ладонь, но я не позволяю, держу крепко.
– Объяснись, – приказываю зарвавшейся волчице так, что Тая опускает руку, отступает на полшага.
– Ты выиграл бой честно. Ты стал альфой по праву сильнейшего. Поэтому мы присягнули тебе.
– А еще в клятве была такая строчка, – напоминаю я, – что вы не станете вредить мне или моей волчице.
– Мы не вредим ей, – вмешивается в разговор верзила. – Мы отказываемся принимать Алишу как первую волчицу. Она заняла свое место обманом. Из-за нее стаю покинул Август. Соблазнила тебя, выгнала из дома Сесиль и своих кузин.
Алиша с шумом выдыхает, я улавливаю дрожь в ее пальцах, и у меня просто срывает предохранители.
– Кто придумал этот бред? – я не рычу, спрашиваю, но все присутствующие по-звериному склоняют головы.
– Это же очевидно! – теперь это говорит другой волк, один из безопасников. – Она применила на тебе силу волчиц. Очаровала. Поэтому ты сразу назвал ее невестой, поэтому тогда сорвался в бассейне.
У кого-то слишком длинный язык!
– Алиша изображала из себя скромницу, – продолжает Тая, – и мы все ей поверили. Поверили, пригрели ее в стае, Сесиль и Август столько ей всего позволяли, чего не было у меня и у моей сестры.
– Дело в зависти? – голос моей пары сухой, надтреснутый, будто она сорвала горло в немом крике. Но если Али и кричала, то только внутри себя.
– Есть немного, – хмыкает Тая. – Очень завидую твоей способности подстраиваться под обстоятельства, наплевав на честь и самоуважение. Строишь из себя недотрогу, а сама… Сначала ты завлекала Августа, и у тебя даже получилось – он сделал тебе предложение. Правда, тогда уже перестал быть альфой, и ты взялась за нового. Отлично, между прочим, взялась. Платье от «Билли Кинли» ты не на стипендию купила, и машинку новую тоже, и в комнату предусмотрительно поближе к альфе переехала.
Если можно побледнеть больше, Алиша это сейчас делает:
– Я не обязана перед вами оправдываться.
Стая гудит, усмешка Таи становится издевательской.
– Конечно, не обязана. У тебя же особое положение.
– Ты переходишь все границы, – говорю я и обвожу стаю злым взглядом. – Вы все переходите. Моя пара права. Вас не касается моя личная жизнь.
– Нас касается, кто будет первой волчицей! – выкрикивает кто-то из толпы. – Это должна быть волчица с лучшими моральными качествами.
– Вы еще кастинг проведите. Или мне взять в жены Сесиль, которая нравится вам больше?
Повисшая в воздухе пауза через мгновение взорвалась многоголосьем:
– Ты не думаешь о стае, альфа.
– Ты на ней помешался.
– Она управляет тобой, и стаей тоже будет управлять!
Мое рычание разнеслось по всему залу, ударило по резко притихшей и склонившей головы толпе вервольфов.
– Я альфа этой стаи. – Я киваю на наши сплетенные с волчонком пальцы. – Алиша – мой выбор и моя пара. Кто с этим согласен, пусть выйдет вперед.
Первым в круг шагает один из вервольфов, следящий сегодня за порядком, темноволосый парень примерно одного возраста с Али.
– Я знаю Алишу с детства. Она будет тебе достойной парой.
Следом подходят юрист с семьей и Руперт с Сесиль. Последняя с укором смотрит на близнецов, но Тая только вздергивает подбородок. Еще несколько вервольфов присоединяется к нашему кругу.
– Я объявляю Алишу Лортон своей невестой и первой волчицей, – говорю я и целую тыльную сторону ее ладони. Глаза Али расширены до предела, но она будто чувствует, что лучше мне довериться. А может, на нее, как и на остальных, давит моя сила. – Теперь вы свободны. Заберите присутствующих здесь детей, и можете заниматься своими делами. Что касается остальных…
Я обвожу взглядом стаю. Напряжение такое густое, как шоколадное суфле, из которого сделан праздничный торт.
– Венера?
Мой организатор без труда пробирается через толпу: волки расступаются в стороны.
– Проводи Али в ее комнату.
– Хантер, – шепотом, хотя это бессмысленно среди стаи вервольфов, зовет меня Алиша. – Что ты собираешься делать?
– Напомнить стае, кто тут альфа.
– Тогда я останусь, – заявляет упрямо. – Я тоже часть стаи.
Было бы чем гордиться, волчонок! Эта стая прогнила насквозь.
– Лучшая ее часть. Но сейчас ты уйдешь. Это приказ.
Ей не нужно этого видеть.
Али упрямо сжимает губы, но потом все-таки подается вперед, на мгновение прижимается к моей груди.
– Я не вправе тебе указывать, но, пожалуйста, не делай того, о чем можешь потом пожалеть.
В этом жесте нет ничего чувственного, возможно, поэтому он бьет в самое сердце и заставляет поколебаться. Но потом я поднимаю голову и вижу брезгливые, осуждающие морды вервольфов. Пусть даже они выглядят как человеческие лица.
Волк внутри рвется наружу, волны звериной мощи закручиваются вихрем так, что даже Венера с Алишей бессознательно торопятся уйти. Стоит двери закрыться за теми, кто выбрал мою сторону, я обвожу стаю уже звериным взглядом.
– Если по-хорошему с вами не получается, будет по-плохому.
– Альфа, ты не посмеешь!
– Мы никогда ее не примем.
– У вас был выбор, – напоминаю я.
И отпускаю силу.
Не просто силу альфы. Силу сына имани.
Она падает на тех, кто пошел против меня. Давит на их спины, выкручивает кости и сухожилия. Заставляет бояться и буквально пригибаться к земле.
Стая воет, как единый организм, пока не начинает задыхаться. Тогда я останавливаюсь, даю пару мгновений передышки, а затем заставляю распластаться по полу от следующей волны. Прекращаю, только когда у них уже нет сил на вой боли, не говоря уже о том, чтобы отползти в сторону.
