Напоминала Венеру, Алиша!
Я толкаю дверь комнаты Меган, но она пуста. Не я одна нарушаю приказы Рамона. Я принюхиваюсь и улавливаю практически стертый запах Хантера: его я ни с чем не спутаю.
Рубашка, в которой Меган была внизу, рубашка моего альфы комком валяется на полу. Она сбросила ее, словно змея сбрасывает кожу. Я поднимаю ткань, прижимаю к груди, и это придает мне сил продолжать. Докопаться до правды.
Мег сняла рубашку, но на ней все равно остался аромат Хантера, и я иду по следу, который очень быстро приводит меня на второй этаж и в его спальню. Дверь прикрыта, но я сразу же улавливаю волчицу и застаю ее за поисками. Даже тусклый свет дождливого дня позволяет заметить развороченную постель, перевернутые диванные подушки, одеяло, сброшенное на пол, и общий беспорядок. Мег не включила свет, но для нашего зрения это не обязательно.
– Привет, Алиша! – она улыбается, но в искренность этой улыбки вряд ли поверит даже ее собственное отражение.
– Что-то ищешь? – спрашиваю, подходя ближе и складывая руки на груди.
– Кое-что важное.
Меган переоделась в свою одежду, и от нее все меньше пахнет Хантером, зато все больше пахнет страхом. Она боится меня?
– И что же?
– Не твое дело!
– Мое. Как невесты альфы.
– Он больше не альфа. Ты слышала, что сказала верховный старейшина.
– Рамон отстранил Хантера, а не меня. Я по-прежнему первая волчица.
Смех у Мег хриплый, срывающийся.
– Ты не волчица, Алиша! Ты овца!
Моя волчица ощетинивается, и приходится сдерживать себя, чтобы не сорваться. Потому что теперь я понимаю, что меня Меган не боится. Но страх ее не пропадает: она в спальне Хантера не просто так.
– Чем я заслужила твои оскорбления?
– Оскорбление? Это факт, волчонок! – Она бездарно копирует мужской бас, и меня дергает от этого. Потому что только Хантер может меня так называть. – Ты действительно влюбилась в этого полукровку. Бедняжка. А могла бы выбрать правильную сторону. Нашу.
Меган теряет ко мне интерес и продолжает то, чем занималась до моего прихода: переворачивает все, что под руку попадет. Если бы я только знала, что она ищет!
– Нашу – это сторону Августа?
Мег нагибается за одеялом, да так и замирает.
– Стаи, – поправляет она. – Сторону своей стаи.
– То есть это стая толкнула тебя в постель к Хантеру? – намеренно жалю словами. – Лишиться чести, стать такой же шлюхой, как я, и все такое. Вы с Таей жребий тянули, или ты сама вызвалась?
– Я не шлюха, – рычит Меган и трясет одеялом так, что ткань трещит, а в мою сторону улетает какая-то светлая коробочка.
Пачка сигарет!
Я принял душ, выкурил сигарету…
Мы с Мег замираем, как бойцы на ринге перед самым гонгом, а после одновременно бросаемся к этой пачке.
Я успеваю первая, но Меган сбивает меня с ног, и мы катимся по полу. Она ударяет меня в нос так, что звенит в ушах, но я не разжимаю кулак. Не выпускаю сигареты. Брыкаюсь и кусаюсь, выбираю момент, меняясь с ней местами, и со всей силы прикладываю ее затылком о паркет. Мег скулит и отползает, а я вскакиваю на ноги, раскрываю пачку и втягиваю запах табака и горького шоколада.
Так пахнет Хантер.
И все.
Тогда зачем Мег охотилась на эту пачку? Что я не заметила? Пропустила? И что пропустил сам Хантер?
Я поворачиваюсь к Мег, стирающей кровь со щеки.
– Что не так с этой пачкой?
– Ничего.
– И поэтому ты за ней охотилась? Ха! Говори, иначе еще раз приложу.
Меган неожиданно смеется, вообще как-то заметно расслабляется.
– Ну давай! Попробуй меня удивить.
Она наслаждается болью, вспоминаю я. Угрозы здесь не помогут. А что поможет?
Неожиданно на глаза мне попадается зажигалка, забытая Хантером на каминной полке, и я быстро бросаюсь к ней. Вытряхиваю из коробки одну из сигарет и, выбивая искру, поджигаю ее с нужной стороны. Ничего не происходит, и я делаю то, что в нормальном состоянии не сделала бы никогда – прикуриваю.
Вдыхаю отвратительнейший дым, и мои легкие едва не взрываются от этой гадости. Кашляю до слез под безумно-шокированный взгляд Меган, но сквозь всю эту мерзость улавливаю узнаваемый привкус.
Асея.
Он не такой отчетливый, как от настойки, но это явно трава, от которой «дуреют» вервольфы.
Отбрасываю сигарету, как ядовитую, яростно тушу ее кроссовкой. На языке до сих пор горчит, в горле першит и дико хочется пить, но я теперь знаю, как именно отравили Хантера.
– Я отдам это Рамону, – обещаю я Мег.
– Квест не из легких, Али.
Вздрагиваю от голоса, который тоже мне знаком. С детства.
Август шагает в комнату уверенной, ленивой походкой, а я не понимаю, почему не услышала его раньше. Не почувствовала.
– Насколько мне известно, – продолжает кузен, – верховный старейшина покинул Черную долину вместе с моей матерью.
– Он вернется.
После надрывного кашля голос меня не слушается, но уверена, Август прекрасно меня слышит, потому что он усмехается, а взгляд его по-звериному загорается.
– Тогда нам стоит исправить досадную оплошность, которую ты допустила, Мег. Ко мне!
Наверное, теперь я выгляжу шокированной, потому что Меган, всхлипывая, на коленях подползает к Августу. Как преданная собачка, жаждущая внимания хозяина. Ее трясет от страха, а еще от… предвкушения! И это самое ненормальное зрелище, которое я видела.
Она дрожащим комком замирает у его ног.
– Я хотела их уничтожить, но пришла она… Я готова понести наказание.
Август зарывается пальцами в густые волосы Меган, а затем заставляет волчицу запрокинуть голову так, что я начинаю бояться за сохранность ее шеи.
– Сразу хочешь перейти к сладкому, моя девочка? – презрительно усмехается он, пока Мег тяжело дышит и облизывает губы. – Сначала исправим твои косяки.
– И давно вы вместе? – я наконец-то нахожу слова.
– Вместе? – смеется Август. – Мы не вместе, Алиша. Мег моя любимая игрушка. Я заметил ее с тех пор, как она здесь появилась. Сладкая, покорная девочка.
«Сладкой девочке» достается нежное поглаживание, а затем он внезапно бьет ее ладонью по щеке. Меган с придушенным писком падает на ковер, но все равно ползет к нему, старается прикоснуться к его ногам.
От этой сцены становится настолько гадко, что хочется как минимум помыть руки.
– После нее были другие, но я всегда к ней возвращался. Она никогда меня не разочаровывала, в отличие от других.
