– Феденька, я очень ценю твою склонность к логике, но сейчас ты, по-моему, впадаешь в паранойю, – с усмешкой проговорила Марьиванна.
– Даже если у меня паранойя, то это не значит, что я не прав и опасности нет, – с досадой в голосе воскликнул Федор. Вскочив из-за стола, он принялся нервно ходить по комнате.
– Слушай, кончай маршировать туда-сюда, это нервирует. Лучше скажи, что ты предлагаешь? – воскликнула раздраженно Марьиванна.
Федор резко остановился и повернулся к девушке.
– Слушай, я понимаю, что Борисыч искренне хотел нам помочь, но понятно, что болезнь сыграла с его сознанием злую шутку. У меня нет ясного плана действия, но одно я знаю точно. Бессмысленно терять время на пустые ожидания. Надеяться нам больше не на кого, надо уходить, и как можно быстрее. Будем искать сами какие-то другие пути решения проблемы. Что сидеть тут без толку и ждать помощи от Лехи или дяди Яши. Леха, видимо, сам оказался в затруднительной ситуации и уж наверняка ясно не представляет, чем помочь нам. А дядя Яша вообще дальше своего фотоателье ничего не видит и лишь может вместе с нами на старости лет вляпаться в какие-нибудь неприятности.
– Давай, как обещали дяде Яше, добросовестно проведем здесь два-три дня, а потом уже будем действовать по обстоятельствам, – упрямо проговорила девушка, после чего легла на кровать и, включив телевизор, стала молча щелкать пультом, переключая каналы.
Все последующие дни в гостинице прошли в состоянии взаимной молчаливой обиженности. Они иногда что-то читали, периодически по очереди подолгу бесцельно смотрели в окно, молча валялись на кровати, уткнувшись в телевизор и лишь иногда обмениваясь короткими односложными фразами. Федор еще несколько раз пытался достучаться до сознания Маши, но все его попытки упирались в угрюмое молчаливое сопротивление. Он был уверен, что надо бежать из гостиницы, но не мог убедить в этом Марьиванну или бросить ее одну. Неопределенность сложившейся ситуации, необъяснимое упрямство Маши и чувство собственной беспомощности в сложившихся обстоятельства за три дня довели его психику до крайне взвинченного состояния. Несколько раз среди ночи ему казалось, что в коридоре слышатся какие-то тихие крадущиеся шаги и кто-то пытается осторожно открыть дверь их номера. Савченко бесшумно вскакивал с кровати, подкрадывался к двери и подолгу прислушивался. Затем с бьющимся сердцем он резко открывал дверь и, убедившись, что за ней никого нет, со вздохом облегчения возвращался в постель к спокойно спящей Марьиванне.
Утром на третий день пребывания в гостинице, как только Федор и Маша закончили завтракать очередными дарами от заботливой Валентины Николаевны, в дверь осторожно постучали. Федор, переглянувшись с Марьиванной, подошел к двери и резко ее открыл. На пороге стоял Пашенька. Переминаясь с ноги на ногу, он смущенно проговорил: «Прошу прощения за беспокойство, но сегодня к трем часам Яков Борисович приглашает вас отобедать с ним в одном приличном заведении. Если вы не против, то до обеда я вас свожу по магазинам, чтобы вы смогли купить что-нибудь подходящее из одежды». Марьиванна и Федор удивленно переглянулись.
Глава 51
Без пяти три Пашенька на такси доставил Федора и Марьиванну к ресторану «Золотой якорь», уютно расположенному на набережной Адмирала Серебрякова. За время скитаний Федор и Марьиванна отвыкли от цивильной одежды и сейчас в новом обличье чувствовали себя немного непривычно и скованно. На Марьиванне был темно-синий, почти черный брючный костюм и темно-бордовая водолазка. На ногах скромные, но довольно дорогие кремовые туфли. Федор был одет в темный костюм и белую рубашку. Новые черные туфли ему слегка жали, и от этого он чувствовал себя вдвойне некомфортно. Но в общем и целом молодые люди выглядели вполне прилично. Пара горожан среднего достатка, решившая посетить дорогой ресторан. Пашенька проводил их в зал на втором этаже, где в этот час было пусто, светло и просторно. Огромные витражные окна смотрели на бухту Новороссийскую, где по неспокойному свинцовому морю бегали многочисленные белые пенные буруны. В одиноко сидящем за столиком у окна мужчине Федор не сразу признал Якова Борисовича. Перед ними сидел элегантный расслабленный пожилой мужчина, держащий в изящных тонких пальцах бокал красного вина. Аккуратно уложенные волосы, дорогой темный джемпер, нежно-голубая рубашка. Пока Федор шел за Пашенькой к столу, он неожиданно услышал позади себя тихий голос Марьиванны: «Ты знаешь, кто такие блинопеки?» Федор отрицательно мотнул головой. «Ладно, потом как-нибудь расскажу», – проговорила Маша.
Пашенька заботливо рассадил гостей за стол и сам устроился напротив Федора. Присев, Федор сразу уловил приятный древесно-табачный аромат явно дорогого одеколона. Метаморфоза в Борисыче-2 была столь разительна, что Савченко смущенно заерзал на стуле, не зная, как себя вести. Маша же, наоборот, выглядела спокойной и расслабленной, словно каждый день обедала с дядей в этом явно дорогом ресторане. Она с улыбкой поздоровалась, сдержанно кивнув головой, и с интересом стала любоваться морем. Яков Борисович тоном гостеприимного хозяина мягко проворковал: «Вы позволите мне сделать заказ за вас? Я хорошо знаком с кухней этого заведения. Думаю, мой выбор вам понравится, – и, не дожидаясь ответа, он чуть приподнял руку. Тут же ниоткуда материализовался официант. – Голубчик, нам по салатику «Кутерьма» с фиолетовыми помидорчиками, царской ушицы и вашего фирменного палтуса. Друзья, что вы скажете, если я по-простому закажу бутылочку хереса?» Друзья утвердительно кивнули головами. Официант принял заказ и исчез.
– Мои дорогие, я понимаю ваше недоумение и приношу вам свое извинение, но что поделать, трудные времена вынуждают соблюдать определенные меры предосторожности. Тем более что Семочка предупредил меня, что нельзя исключать, что за вами, Феденька, возможно, будут приглядывать. Либо с вашего согласия, либо без него. Вы проверочку прошли. Вас никто не пас, с вами никто не пытался связаться, вы тоже ни с кем не пытались связаться, кроме Лешеньки. Значит, теперь мы можем спокойно поговорить о делах.
– Интересно, а если бы я не прошел вашу проверочкку, то что бы случилось? – насупившись, спросил Федор.
– Да ничего особого. Пашенька бы вас убил. Быстро и безболезненно. Он в этом большой мастер, – буднично проговорил Яков Борисович.
– Да ладно вам, Яша! Обошлось ведь! Зачем о грустном? – смущенно пробормотал Пашенька. Федор покосился на его добродушную физиономию и поежился.
«Видимо, у них это семейная традиция. При каждом Борисыче обязательно есть свой Леха-Пашенька», – рассеянно подумал Федор.
– И то верно, мой друг! Давайте, мои дорогие, я вам кое-что поясню. Я не занимаюсь изготовлением фальшивых документов. Я создаю новые личности. А точнее, историю жизни и подтверждающие эту историю документы. На протяжении жизненного пути каждого добропорядочного гражданина нашей родины сопровождает множество различных документов. Свидетельства о рождении, комсомольские, профсоюзные, военные билеты, паспорта, дипломы об окончании чего-нибудь, свидетельства о браке, а порой и свидетельства о смерти. Мои документы пройдут любую проверку. Это очень серьезный и ответственный бизнес, в который вовлечены многие люди и организации – ЗАГСы, паспортные столы, участковые, причем все это в различных регионах. Вы понимаете масштаб моей деятельности и о чем я говорю?
