Ли прошел прослушивание, выучил свои реплики, надел костюм и встал напротив шеренги солдат, чтобы Стэнли увидел, на что он способен. Когда Стэнли сказал «Начали!», непрерывный поток приказов и ругательств посыпался изо рта Ли. Его прорвало; казалось, что он хочет откусить голову стоящего напротив него человека. Это было так натурально. И страшно. Внезапно я увидел сержанта, с которым я познакомился в течение пяти дней, проведенных в казармах в Риме, когда мне было 18. Он тоже орал во всю глотку, мы должны были стоять по струнке; он заставлял нас маршировать весь день. После того как мы спали четыре часа, он возвращался и заставлял нас отжиматься на морозе. Он не разрешал нам останавливаться до того момента, как мы не начинали стонать от боли, и даже тогда он заставлял нас стоять с винтовками, смотреть в пустоту и дрожать от холода, пока не начинал брезжить рассвет. Это было адом, и я сбежал оттуда через четыре дня. Я вступил в армию как волонтер, выбрав стезю механика, чтобы мне не нужно было носить оружия. Я был напуган оружием после того, что я видел в Кассино, будучи ребенком. Они говорили так, как будто армия была гражданской или военной тренировочной школой, но это не было правдой. Я попросил разрешения навестить родственника и сбежал из казарм и из Италии.
Ли закончил. Казавшийся бесконечным поток оскорблений иссох. Мы все были поражены, особенно актер, игравший жертву этого сержанта. Ли смотрел на нас так, будто ожидал аплодисментов. Когда я отошел от первоначального шока, я понял, что в исполнении Ли было что-то смехотворно сюрреалистичное, но я все равно чувствовал себя странно.
– Превосходно! Пойдемте снимать, не будем терять времени, – сказал Стэнли.
Когда я встретил Ли утром, он, казалось, был в хорошем настроении.
– Вы хорошо выглядите сегодня.
– О, вот это жизнь!
Он действительно отлично проводил время. Было удивительно видеть, каким добрым и полезным он был, когда выходил из своей роли. Камера включена, камера выключена: на площадке он орал матом; вне ее он был уравновешенным человеком, который никогда не употреблял ругательств. Иногда он импровизировал и использовал выражения, которые были намного жестче, чем те, что прописали в сценарии Стэнли с Майклом Херром. То, что он делал, было неповторимо, и Стэнли приходил в восторг от этого.
Съемки сцен с тренировками не были проще съемок в Бектоне. В конце четырех недель съемок мы оставались на том же месте в сценарии: бесконечная муштра и выматывающая полоса препятствий на рассвете. Несмотря на все это, я никогда не видел Стэнли таким счастливым, когда он возвращался домой со съемок. Когда мы снимали другие фильмы, мне всегда приходилось спрашивать у него, как дела; на этот раз он сам выкладывал мне все, как только видел меня. Он продолжал хвалить своих солдат.
– Что ты думаешь об этих мальчиках? – спрашивал он, и сразу добавлял, не давая мне времени на ответ: – Они кажутся добрыми и отзывчивыми и очень трудолюбивыми.
Ничто не могло ослабить его энтузиазма относительно «Цельнометаллической оболочки». Он постоянно призывал меня восхищаться фильмом, а я пытался уладить миллион проблем в одно и то же время. В конце каждого дня, когда я только собирался пойти домой, я получал еще один звонок с просьбой сделать что-то еще.
– Мы можем сделать это завтра, Стэнли? – умолял я его и думал, есть ли что-то или кто-то в этом мире, кто сможет утихомирить его.
Как обычно, мы сильно отставали от графика, но все смирились с фактом, что съемки «Цельнометаллической оболочки» будут продолжаться, несмотря ни на что. Все, что нам оставалось, это идти по течению и максимально выкладываться, чтобы завершить проект, и в конце концов нам это удалось: осенью 1986 года. Мы снимали больше 13 месяцев. «Сияние» заняло 10 месяцев. Каждый раз Стэнли удавалось побить свой собственный рекорд.
Когда декорации были разобраны, животные Стэнли получили новую посуду: он сохранил все металлические котелки пехотинцев, чтобы использовать их в качестве мисок. Даже после того, как техники, работающие на площадке, разобрали лопаты и горелки, их все равно осталась целая куча; так что мы забрали их в Чайлдвикбэри для садовников. Все военные машины были арендованы, так что их просто вернули. Основным наследием фильма было огромное множество зеленых курток с целой кучей карманов. Они доживали свои дни в шкафу Стэнли. Он постоянно их носил. Он оставил себе 12 штук: шесть зеленых и шесть темно-синих. Он и мне дал парочку, чтобы мне было где хранить мой ежедневник и все блокноты, которые я один за другим получал от него.
Когда Мартин отобрал и каталогизировал все дубли, пришло время начинать монтаж фильма. Стэнли был впечатлен музыкой, которую писала Вивиан, и он решил доверить ей саундтрек, даже не рассматривая других композиторов. Вивиан постоянно присутствовала на съемках. С благословления своего отца, она начала работу над документальным фильмом о происходящем на съемочной площадке, но ее страсть к музыке отвлекала ее от камер. Она проводила все свое время с синтезатором. Как и ее отец, она обожала собирать технические устройства.
Вивиан записывала музыку в музыкальном центре De Lane в студии Уэмбли, недалеко от старого футбольного стадиона. Окрестности были тихими и почти безлюдными: идеальными для работы. Через звуконепроницаемые стены был слышен только один шум – рев реактивных самолетов, взлетающих и приземляющихся в Хитроу. К счастью, после полуночи почти не было рейсов, поэтому достаточно было отложить начало записи на 10 часов вечера. Тогда на территории оставались только ночные охранники, пожарные, охранявшие объект, и случайно забредший рабочий.
– Как дела на студии, Вив? – спрашивал Стэнли.
– Отлично. Мне хорошо работается: одной, по ночам.
– Одной? – спросил он внимательно.
– Да, когда там никого нет. Только случайные рабочие.
– Эмилио, ты чем занят? – услышал я голос Стэнли по телефону после полуночи.
– А ты как думаешь? Сплю.
– Поезжай спать в Уэмбли, у Вивиан.
Когда я добрался до студии звукозаписи, там были только Вивиан и ее докучливая собака, Фанни. Стэнли, должно быть, подумал, что только сторожевой собаки будет недостаточно. В соседней комнате был диван-кровать, и я лег на него и продолжил спать. Я ночевал там две недели, пока Вивиан записывала саундтрек.
– Почему папа заставляет вас делать это? – спросила она. Она была крайне смущена, и ей было неловко передо мной.
– Вивиан, ты ничего не можешь с этим сделать… Хотя, если ты хочешь помочь, постарайся покончить с записью как можно быстрее.
Многие вопросы, которых касалась «Цельнометаллическая оболочка», еще не улеглись. Незадолго до того, как фильм вышел в мировой прокат в декабре 1986 года, и именно в тот момент, когда Стэнли намеревался запустить рекламную кампанию, Оливер Стоун представил «Взвод» – фильм о подвигах группы американских солдат во Вьетнаме. Стэнли знал о том, что снимаются и другие фильмы об этой войне, но он не ожидал, что будут проблемы с расчетом времени.
