Кстати, ровно через год в ходе ответного визита югославской делегации во главе с И.Б.Тито, 20 июня 1956 года, была подписана Московская «Декларация об отношениях между Союзом коммунистов Югославии и Коммунистической партией Советского Союза», подтвердившая главные принципы Белградской декларации, в том числе «богатство форм развития социализма». Хотя по настоянию югославской стороны в эту декларацию не была включена формулировка о необходимости создания постоянных координирующих органов наподобие Коминтерна или Коминформа. Кроме того, Н.С.Хрущёву не удалось добиться от И.Б.Тито вступления Югославии в ОВД и СЭВ, де-факто означавшее, что отныне основой межгосударственных отношений признавался не принцип пролетарского интернационализма, а принцип мирного сосуществования, как и в отношениях с другими буржуазными державами. В связи с этим уже 13 июля 1956 года Москва разослала лидерам братских компартий небольшую брошюру «Информация о результатах советско-югославских переговоров, прошедших в июне 1956 года»
[671], где было указано, что позиция Москвы в отношениях с Белградом — это лишь «дипломатический жест», а не платформа для взаимоотношений соцстран, должных быть частями «единого фронта», что югославское руководство сильно завязано на западные кредиты, а посему склонно к «идеологическим заблуждениям» и «отступлению от марксизма-ленинизма». Ну и наконец, последнюю ложку дёгтя в отношения двух стран внесли венгерские события и особая позиция И.Б.Тито и Э.Кар-деля, о чём мы поговорим чуть ниже.
Вскоре после возвращения в Москву Н.С.Хрущёв и Н.А.Булга-нин принимали и вели переговоры с премьер-министром и министром иностранных дел Индии Джавахарлалом Неру и его дочерью Индирой Ганди, которая уже тогда вошла в состав высшего руководства правящей партии Индийский национальный конгресс и вместе с отцом принимала участие в знаменитой Бандунгской конференции, прошедшей в апреле 1955 года. В ходе этого визита, который проходил 7-24 июня 1955 года, состоялись очень продуктивные переговоры, по итогам которых были подписаны совместная политическая Декларация и ряд отдельных соглашений, в том числе об экономическом сотрудничестве двух стран. Хотя надо сказать, что был уже не первый подобный договор. Впервые такое соглашение было подписано ещё в декабре 1953 года. А затем в феврале 1955 года был подписан новый договор, по условиям которого Москва выделяла очень выгодный денежный кредит в размере 647 млн рупий на строительство Бхи-лайского металлургического комбината
[672].
Чуть позже, 12–18 июля 1955 года, состоялся и первый официальный визит вьетнамской правительственной делегации в Москву, в ходе которого прошла целая серия важных переговоров. С советской стороны в них приняли участие Н.С.Хрущёв, Н.А.Булганин, В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов, Л.М.Каганович, А.И.Микоян и М.Г.Первухин, а с вьетнамской стороны Президент и премьер-министр ДРВ Хо Ши Мин, Генеральный секретарь Партии трудящихся Вьетнама Чыонг Тинь и министры финансов Ле Ван Гиен, промышленности и торговли Фан Ань, просвещения Нгуен Ван Гуен, земледелия и лесоводства Нгием Суан Ием и другие члены делегации
[673]. Надо сказать, что это был далеко не первый визит вьетнамских товарищей в Москву, однако все они носили секретный характер, как, например, два тайных визита «дядюшки Хо» ещё при жизни И.В. Сталина в 1950 и в 1952 году
[674]. Этот же первый и уже официальный визит стал возможен только после подписания Женевских соглашений, установления дипотношений с ДВР и прибытия в Ханой в октябре 1954 года первого советского посла А.А. Лаврищева, который и готовил весь этот визит. В ходе этого визита обсуждались в основном торгово-экономические вопросы, которым было посвящено секретное Постановление Президиума ЦК КПСС «Об оказании Союзом ССР безвозмездной помощи в восстановлении экономики Демократической Республики Вьетнам», принятое ещё 23 мая 1955 года по инициативе Н.С.Хрущёва
[675]. По итогам же самих переговоров было подписано большое торговое соглашение, которое, помимо многого другого, предусматривало выделение денежного кредита в размере 380 млн рублей и товарного кредита в размере 200 млн рублей
[676].
Между тем в перерывах между этими визитами в середине июля 1955 года состоялся очередной Пленум ЦК, на котором состоялось самое беспардонное и просто хамское «избиение» В.М.Молотова, которому разом припомнили все его «грехи». Тон в этом «избиении», начавшемся ещё в июне 1955 года на заседаниях Президиума ЦК
[677], задавал, конечно Н.С.Хрущёв, который после возвращения из Югославии возомнил себя «дипломатическим гуру». Но от Первого секретаря ничуть не отставали и другие члены Президиума ЦК, в том числе Н.А. Булганин, М.А. Суслов, А.И.Микоян и даже его давние соратники Л.М.Каганович, Г.М.Маленков и К.Е. Ворошилов
[678].
Тем временем после «майской конфронтации», связанной с созданием ОВД, началось относительное потепление в отношениях с западными державами, что позволило 18–23 июля 1955 года впервые после окончания Потсдамской конференции провести в Женеве встречу глав правительств четырёх великих держав. Советский Союз был представлен Н.С.Хрущёвым, Н.А.Булганиным, Г.К.Жуковым и А.А.Громыко, Соединённые Штаты Америки — президентом Д. Эйзенхауэром и госсекре-тарём Дж. Даллесом, Великобритания — премьер-министром Э. Иденом и министром иностранных дел Г. Макмилланом и, наконец, Франция — премьер-министром Э.Фором и министром иностранных дел А. Пине.
В центре внимания участников Женевской встречи были всё те же вопросы, которые обсуждались на всех последних сессиях СМИД, и прежде всего советский проект «Общеевропейского договора о коллективной безопасности в Европе», который предусматривал взаимную защиту от любой агрессии и ликвидацию всех иностранных военных баз в Европе, сокращение обычных вооружений и полный запрет ядерного оружия, проблемы взаимоотношений ФРГ и ГДР, их взаимного признания и т. д. Но ни по одному из этих вопросов достичь каких-либо договорённостей не удалось, поэтому в заключительных «Директивах глав правительств министрам иностранных дел» поручалось найти возможные решения этих вопросов. Несмотря на столь скудные итоги этой встречи, ряд авторов (Ф.И.Новик
[679]) всё же считают, что она имела и позитивные результаты, поскольку, во-первых, главы правительств четырёх великих держав всё же признали сложившуюся ситуацию на Европейском континенте и договорились не прибегать к силе для её изменения; во-вторых, пусть и на короткое время заметно снизилась напряжённость на мировой арене и произошла своеобразная психологическая разрядка.
