— во-первых, снять Л.П.Берию с постов первого заместителя председателя Совета Министров СССР и главы МВД СССР и назначить его министром нефтяной промышленности СССР. Причём вопрос о его членстве в составе Президиума ЦК в этом документе не упоминался, однако, безусловно, должен был быть поставлен на повестку дня и решён на ближайшем Пленуме ЦК;
— во-вторых, назначить новым министром МВД СССР генерал-полковника Сергея Никифоровича Круглова, который, как известно, уже возглавлял это ведомство в 1945–1953 годах, до его объединения с МГБ СССР;
— в-третьих, поставить МВД СССР «на службу партии и правительству» и взять его органы под полный контроль ЦК, поскольку они занимают особое «место в системе государственного аппарата» и здесь «имеется наибольшая возможность злоупотребить властью»;
— в-четвёртых, поставить под особый контроль ЦК «органы прослушивания» (Отдел «С»), а Управление охраны (9-е Управление) вообще вывести из системы МВД СССР и напрямую переподчинить ЦК;
— в-пятых, преобразовать Первый Спецкомитет при Совете Министров СССР (по атомной проблеме) в союзное министерство и назначить главой этого ведомства либо члена Президиума ЦК министра машиностроения СССР Максима Захаровича Сабурова, либо бывшего министра авиационной промышленности СССР Михаила Васильевича Хруничева
[137];
— и наконец, в-шестых, предполагалось окончательно решить вопрос о том, кто всё-таки должен подписывать все Постановления Президиума ЦК «по крупным вопросам» — либо секретарь ЦК (Н.С.Хрущёв), либо председатель Совета Министров СССР (Г.М. Маленков), который до сих пор вёл заседания Президиума ЦК и скреплял своей подписью все эти документы.
Таким образом, можно предположить, что в первоначальном варианте сам Г.М.Маленков выступал за вполне гуманный вариант расправы над Л.П.Берией. Но затем ситуация резко изменилась. В качестве возможной причины такой «смены настроений» можно назвать очередную записку главы МВД на имя Г.М.Маленкова «О ходе следствия по делу М.Д. Рюмина»
[138], которую тот направил главе советского правительства 25 июня 1953 года, то есть буквально за день своего падения. В этой записке, к которой, кстати, был приложен и протокол допроса самого М.Д. Рюмина, содержался целый ряд обвинений не только в адрес бывшего главы Следственной части по особо важным делам МГБ СССР, но и его шефа и «покровителя» С.Д. Игнатьева. Хозяин Лубянки прямо обвинял бывшего министра МГБ и отставного секретаря ЦК в грубом нарушении социалистической законности и фабрикации громких уголовных дел, в том числе «Дела врачей», «Дела о мингрело-националистической группе» и «Дела о «шпионском центре» в Еврейском антифашистском комитете». Кроме того, в этой же записке упоминалось и небезызвестное «Ленинградское дело». Таким образом, Лаврентий Павлович явно перешёл «красную линию», что уже смертельно грозило лично Г.М.Маленкову, который, как известно, был причастен и к «Ленинградскому делу», и к стремительной карьере своего студенческого друга и давнего протеже С. Д. Игнатьева. И в данном случае было уже не до сантиментов, Л.П.Берию надо было срочно убирать.
Анализируя воспоминания партийных и военных деятелей, Ю.А. Абрамова
[139] высказала предположение, что для ареста Л.П. Берия были созданы сразу две «группы захвата». Одна из них, в состав которой входили командующий Московским округом ПВО генерал-полковник К.С.Москаленко, его первый зам. генерал-лейтенант П.Ф. Батицкий, начальник штаба округа генерал-майор А.И.Баксов, начальник политуправления округа полковника И.Г.Зуб и офицер для особых поручений подполковника В.И.Юферева, была сформирована Н.С.Хрущёвым. А вторая группа, созданная Н.А.Булганиным по «просьбе» Г.М.Маленкова, состояла из первого заместителя министра обороны маршала Г.К.Жукова, командующего артиллерией ВС СССР генерал-полковника М.И. Неделина, зам. командующего бронетанковыми и механизированными войсками ВС СССР генерал-лейтенанта А.Л. Гетмана и ряда других генералов и старших офицеров.
Всем, кто интересуется историей тех лет, хорошо известно, что событиям 26 июня 1953 года, поставившим «жирный крест» на карьере хозяина Лубянки, посвящено много литературы. Полагаю, что на страницах этой книги не стоит повторяться и вновь подробно разбирать все версии тогдашних событий. Однако основные точки зрения следует все же упомянуть.
Традиционную или официальную версию тех событий, которая полностью и целиком базируется на мемуарах и интервью Н.С.Хрущёва, В.М.Молотова, А.И.Микояна, Г.К.Жукова, К.С.Москаленко и ряда других участников тех событий, разделяют многие историки и публицисты, в том числе В.П.Наумов, Р.Г.Пихоя, Ю.Н.Жуков, Р.А.Медведев, Л.М.Млечин, А.В.Сухомлинов и др.
[140]Суть этой версии (с разными нюансами, коих полным-полно) такова: утром 26 июня 1953 года
[141] в Кремль то ли на заседании Президиума ЦК, то ли на заседании Президиума Совета Министров СССР после бурного «обмена мнениями» и жёстких обвинительных речей в адрес Л.П.Берии по сигналу Н.С.Хрущёва или Г.М.Маленко-ва из кабинета маленковского помощника Д.Н. Суханова в кабинет его шефа вошли несколько вооружённых личным табельным оружием армейских генералов и офицеров
[142] во главе с первым заместителем министра обороны СССР маршалом Г.К.Жуковым, которые и произвели арест «Лубянского маршала». Днём или вечером того же дня арестованный Л.П.Берия был тайно вывезен из Кремля и помещён на одну из армейских гауптвахт
[143], где содержался вплоть до исполнения смертного приговора 20 декабря 1953 года.
