– Мне очень жаль, – вмешался Савич. – Знаю, что все сослуживцы Кримакова проверялись вдоль и поперек, но придется копнуть глубже. Я хочу проверить соседей и деловых знакомых Кримакова, друзей на Крите и в Греции. Мы уже узнали, что у него были какие-то предприятия в Афинах. Посмотрим, к чему это приведет.
– Нет, все это уже отработанный материал, – отмахнулся Томас.
Савич покачал головой:
– И все-таки мы сделаем это.
– Мы запустили программу распознавания лиц в компьютер. Может, он выдаст какие-то варианты, – вмешалась Шерлок. – Помните, он работает куда быстрее любого человека.
– Наверное, вы правы, – вздохнул Томас. – Что еще сказали психиатры, Шерлок?
– Все то же. Он шизоид. Абсолютно без совести, без жалости к тем, кого убивает. Они для него – мусор, который валяется под ногами.
– Но почему он не убил Сэма? – спросила Бекка.
– Хороший вопрос, но ответа на него нет, – пожал плечами Савич.
– Все это как дурной сон! – воскликнул Адам. – И одни предположения. С чего это коллега или какой-то чертов друг ни с того ни с сего бросится в бой за Кримакова? Даже если он психопат и всегда им был, зачем ждал двадцать лет и потом взял на себя миссию Кримакова? Все молчали. Да и что они могли ответить?
– Значит, следует найти того, кто выполняет либо задание, либо последнюю волю Кримакова, – продолжал Адам. – И узнать, каковы его мотивы.
Бекка сосредоточенно нахмурилась. Если она в чем-то и уверена, так это в том, что ее преследует Кримаков. Блестящие эксперты на этот раз ошибаются. А если нет?! Кто этот психопат, помешанный на убийстве ее отца? Называет себя ее бойфрендом. За ним тянется шлейф кровавых убийств. Ни сожалений, ни раскаяния, люди для него – отбросы, ничего не стоящий мусор.
Она посмотрела на Адама. Тот уставился на Савича, не видя его и думая о чем-то своем. Взгляд жесткий, ледяной и такой неумолимый, что Бекке стало не по себе. Не хотела бы она иметь врагом такого человека.
Отец сказал, что хочет поговорить с Гейланом Вудхаусом, и вышел в другую комнату. Шерлок и Диллон распрощались и оставили Бекку с Адамом в гостиной. Адам сунул руки в карманы и сказал:
– У меня дела дома. Оставайся с отцом и не смей носа высовывать из дома. Завтра вернусь.
– У меня тоже есть кое-какие дела, – усмехнулась Бекка, вставая. – Я еду с тобой.
– Ничего подобного. Здесь безопаснее. Он исчез, а в дверях появился Томас.
– Увидимся позже, сэр, – бросила она. – Я еду с Адамом.
Схватив сумочку, Бекка помчалась к выходу. Ей удалось догнать Адама на крыльце.
– Ты куда?
– Бекка, вернись. Тут спокойнее. Иди домой.
– Нет. Ты не больше меня веришь в какого-то мифического коллегу или друга Кримакова, который вершит месть. Чего-то мы не понимаем или не знаем, хотя разгадка лежит на поверхности, – Ты о чем? – удивился Адам. Из машины, припаркованной неподалеку от дома, показались агенты и настороженно воззрились на парочку.
– Если это не Кримаков, все остальное просто не имеет смысла. Но предположим, это не так. Выходит, мы что-то упустили. Давай провернем твои дела вместе, а потом подумаем как следует. Пустим в ход наши мозги. Ум хорошо, а два – лучше.
Адам свел брови, поразмыслил немного и махнул рукой агентам:
– Мы немного прогуляемся. Всего три мили. Не испугаешься? – осведомился он.
– Может, наперегонки? Что скажешь? – бросила вызов Бекка.
– Заметано.
– Ну, тебе конец, парнишка!
Поскольку на обоих были кроссовки, им было легко. Адам, словно проснувшись от долгого сна, ощутил, как в крови бурлит энергия. Ему хотелось мчаться, обгонять ветер, и Бекка наверняка испытывала то же.
– Понимаешь, дома у меня все досье, записи, и не мешало бы их просмотреть. Если это знакомый Кримакова, должен где-то найтись его след. Человек не птица, он ходит по земле и оставляет улики.
– Бежим!
Она едва не обогнала его, но он снизил скорость на третьей миле.
– Да, ничего не скажешь, ты грозная соперница. А это мой дом.
Бекке очень понравилось белое двухэтажное здание в колониальном стиле с четырьмя толстыми дорическими колоннами по фасаду. Его окружали деревья. Дом большой, как особняк отца, но крепкий и надежный, словно выстроен на века.
– Как красиво, Адам, – прошептала она.
– Спасибо. Ему сто пятьдесят лет. Наверху три спальни и две ванных комнаты – я добавил одну. Внизу все как обычно плюс библиотека, которую я занял под кабинет, и кухня, оборудованная по последнему слову техники. Переделал ее пару лет назад. Мать все твердила, что ни одна женщина не выйдет за меня, пока у меня будет допотопная плита.
Бекка улыбнулась, пытаясь отдышаться.
– Я отремонтировал и одну из ванных комнат, – продолжал Адам, глядя вперед.
Они поднялись на крыльцо, пересекли узкую веранду и оказались у белой парадной двери. Адам сунул ключ в скважину.
– Еще мама заявила, что ни одна женщина не захочет купаться в ванне на львиных ножках, да к тому же такой старой, что в воде плавают хлопья ржавчины.
– Да, тяжкое испытание. О, Адам, это чудесно!
Они оказались с большом холле с высоким, взмывающим на высоту второго этажа потолком, изящной хрустальной люстрой и отполированным до блеска дубовым полом.
– Знаю, знаю, полы тоже перестелены заново. Твоя мама сказала, что ни одна женщина не выйдет за тебя, если ты перенесешь ее через порог и споткнешься о прохудившийся старый линолеум.
– Как ты догадалась?
Адаму удалось сохранить очарование старого дома: тонкую резьбу панелей, чудесные камины с облицовкой вишневого дерева, изумительные арочные окна, алебастровую потолочную лепнину.
Они устроились в библиотеке, наполненной светом комнате со встроенными стеллажами, дорогим дубовым паркетом, большим письменным столом красного дерева и кожаной мебелью. Полки были буквально забиты книгами: научной и художественной литературой в твердых и мягких переплетах, все вперемешку.
– Мама также считает, что женщины обожают читать, уютно устроившись в мягком кресле, – пояснил Адам, протягивая ей две папки. – По ее мнению, только мужчины любят читать в туалете.
– У тебя здесь даже дамские романы! Хочу познакомиться с твоей мамой! – объявила Бекка.
– Твое желание исполнится. И очень скоро. Адам шагнул к ней и стиснул изо всех сил. Бекка подняла на него глаза и прошептала:
– Мне нужно забыть Кримакова хотя бы на минуту.
– Хорошо.
– Я уже говорила, что считаю тебя ужасно сексуальным?
Адам медленно раздвинул губы в улыбке и коснулся губами ее губ:
