– Да, – ответила она. – У меня никогда не было много друзей. Наверное, частично потому, что я чувствую себя некомфортно в любом обществе. Те девочки, с которыми я училась в закрытой парижской школе, казались мне глупыми и испорченными. А в университете однокурсников отпугивало уже одно только мое имя. Все они испытывали неловкость, находясь в одной компании со мной.
– Не помню, кто сказал, но он был прав. Прежде чем полюбить других, нужно научиться любить себя самого. Получается, что и вам, и мне пришлось столкнуться в жизни с весьма запутанными проблемами. Мне так точно, – задумчиво бросил Алекс.
– Да, как вы правильно подметили, у меня были проблемы в отношениях с матерью. Мне всегда казалось, что она воспринимает меня как самое большое разочарование в своей жизни. В таких условиях, как вы понимаете, очень трудно полюбить себя саму, – призналась Эмили.
– Тогда мне проще. Я вообще рос без родителей, а потому не могу использовать фактор отцов и детей в качестве оправдания для себя. – Алекс равнодушно пожал плечами.
– Да, Себастьян рассказывал мне вашу историю. Но мне кажется, что уже тот факт, что их никогда не было рядом с вами, – вполне весомый мотив для того, чтобы обвинить их, хотя бы частично. Вы слышали что-нибудь о своей матери?
– Никогда и ничего не слышал о ней.
– Вы помните ее хоть немного?
– Иногда в памяти проскальзывают какие-то смутные всполохи воспоминаний. Странно, но они в основном связаны с запахами. Например, попадая в какой-нибудь кабак, я тут же непроизвольно начинаю думать о матери. Наверное, в чем-то вы правы. В свое время я подсел на наркотики в том числе и по ее вине. – Алекс невесело усмехнулся. – Гены дали о себе знать.
– Не понимаю, почему некоторые люди так жаждут утратить над собой всякий контроль. – Эмили энергично тряхнула головой и добавила горячо: – Ненавижу все, что связано с наркотиками.
– Эмили, поймите правильно. Все наркозависимые люди пытаются убежать в первую очередь от себя. А потом уже и от окружающей действительности. А потому им годится любое средство, которое позволяет уменьшать нестерпимую боль в душе, боль от того, что ты живой человек, – попытался объяснить ей Алекс. – Но самое печальное – это то, что самые интересные люди, с кем мне довелось пообщаться, все они как на подбор были наркоманами. Так уж все закручено в этой жизни. Чем больше в тебе неординарности, тем больше ты размышляешь. А чем больше размышляешь, тем быстрее начинаешь понимать, как бессмысленна вся наша жизнь. Вот и пытаешься убежать куда-то от этой бессмысленности. Но для меня подобные терзания – уже пройденный этап. Я завязал с наркотиками, и это – хорошая новость. А еще я перестал обвинять других людей в своих проблемах. Перестал чувствовать себя жертвой и начал постепенно отвечать за все свои поступки сам. И как только несколько лет тому назад я начал вести себя таким образом, многое сразу же стало на свои места.
– Да, очень грустно, что вы с Себастьяном выросли без родителей. Никогда не знали ни отца, ни матери. – Эмили вздохнула. – А я вот в детстве часто фантазировала себе, что я у своих родителей приемная дочь, что они взяли меня из какого-то приюта. Вот если бы у меня была родная мать, думала я тогда, то она наверняка любила бы меня. Ну хотя бы чуть… У меня ведь, в сущности, было такое одинокое детство. При всем том, что я жила в роскоши, в красивых дворцах, только все это было мне не нужно.
– Большинство людей жаждут заполучить невозможное, – глубокомысленно заметил Алекс. – А все ведь просто. Нужно проснуться в один прекрасный день и сказать самому себе, что все твои желания тщетны. Лучше взглянуть по-новому на то, чем ты реально обладаешь, и это станет первым шагом на пути к самоудовлетворению. Жизнь – это как лотерея. Барабан вращается, и какой следующий номер выпадет тебе, никому не известно. А потому надо по максимуму распорядиться тем, что у тебя уже есть.
– Да вы самый настоящий психотерапевт! – уважительно воскликнула Эмили.
– А кто из нас не занимался психоанализом, а? – широко улыбнулся в ответ Алекс.
– Я не занималась, – тоже улыбнулась Эмили.
– Ну и слава богу. Лично я уже тоже перестал копаться в собственной душе. Засасывает, знаете ли… К тому же в этом психоанализе многое попросту не работает. Да, он помогает тебе понять, почему ты попал в то или иное затруднительное положение, и тут же предлагает поискать виновника всех твоих бед где-то на стороне. То есть как бы уже изначально оправдывает твое плохое поведение. Один психотерапевт на полном серьезе заявил мне, что я имею полное право злиться на кого угодно. И я злился целый год… Это было здорово, честно! Но потом я понял, – Алекс снова вздохнул, – что таким своим поведением отпугиваю от себя всех, кто мне по-настоящему дорог.
– А я вот никогда не злюсь, – призналась в свою очередь Эмили.
– Ну, да, – неопределенно хмыкнул в ответ Алекс. – Разве что чуть-чуть… Например, когда залепили мне пощечину на кухне какое-то время тому назад.
Эмили покраснела.
– Вы правы.
– Прошу прощения. Я использовал запрещенный прием. И все же продолжаю настаивать на том, что иногда полезно даже для здоровья выпускать пар из трубы. А вот постоянно пребывать в состоянии озлобления – это уже плохо. Со мной такое бывало. Впрочем, все мы люди, не так ли, Эмми? – Алекс слегка покачал головой. – И столько в нас всего напутано, наверчено…
– Судя по всему, себя вы уже изучили досконально, – сказала Эмили с нескрываемым восхищением в голосе.
– Изучил, – согласился с ней Алекс. – И пришел к выводу, что я никогда не перестану удивлять себя. Было время, когда я превратился из озлобленного на всех и вся наркомана в безвольное и беспомощное существо с неподъемной задницей и тотальным контролем извне, который может расстроиться из-за любого пустяка. Например, потому что нарушен привычный распорядок его дня. Пришлось брать себя в руки. Все, что я могу контролировать сегодня, – это самого себя. И мне совсем не хочется снова возвращаться на скользкий путь полусонного существования человека, зависящего от наркотиков.
– Восхищаюсь вашей железной выдержкой и самодисциплиной! – с чувством воскликнула Эмили. – Алекс, можно один нескромный вопрос? В вашей жизни был человек, который был вам по-настоящему близок?
– Вы имеете в виду женщину?
– Да.
– О, я состоял в близости с огромным числом женщин, в интимной близости, я имею в виду. Правда, ни одна связь не продлилась слишком долго. Если честно, Эмми, то я, наверное, был просто не способен в прошлом на длительные отношения, только и всего.
– А сейчас? Ведь вы же стали совсем другим.
Алекс бросил на нее внимательный взгляд.
– Что ж, если я встречу подходящую женщину, почему нет? Мне бы даже очень хотелось этого.
– Думаю, вы обязательно встретите такую женщину.
– Все может быть, все очень даже может быть, – рассеянным тоном бросил Алекс, взглянув на свои часы. – А сейчас я поведу себя непозволительно грубо и попрошу вас выметаться из моих апартаментов. Мне еще нужно успеть проверить акции своих нефтяных компаний. Сейчас уже за полночь, как раз открываются фондовые биржи на Дальнем Востоке.
