Приводится с незначительными сокращениями. Источник: Он-лайн библиотека Калифорнийского университета. Иллюстрации найдены в интернете в свободном доступе.
Глава 1. ОТ НЬЮ-КАСЛА ДО РОСТОВА-НА-ДОНУ
«Кто в Россию?» – сержант, отвечавший за ночлег, ходил взад и вперед, собирая паспорта. Небольшой пароход «Юпитер» должен был отплыть ночью в Берген, и пассажиры, топая ногами, чтобы согреться, ждали в здании на норвежской пристани в Ньюкасле когда закончатся все формальности.
Воздух был холодным, несмотря на жар углей, горящих в углу комнаты. Январский туман оседал на окнах тонкой серой дымкой.
В течение многих лет я мечтала поехать в Россию, и теперь сама атмосфера, странное, разнородное скопище пассажиров, чьи силуэты расплывались в темноте и корабль, который можно было различить, только если прижаться к оконному стеклу, напоминали сон.
Перекрестный допрос в отдельном кабинете, когда военные власти задавали вопросы, почти честертоновские по своей неожиданности, тоже был похож на сон. Но допрос прошел в такой дружелюбной манере, что мне разрешили погрузиться в течение пяти минут.
Моя спутница на корабле «Юпитер» была солидной дамой, но вряд ли из тех, кто мог бы понять, зачем я еду в Россию, когда в Европе идет кровопролитная война. Но она оказалась романтиком и мы быстро подружилась. Она решила, что я еду в Россию искать жениха и казалась разочарованной, когда я сказала, что собираюсь обучать английскому и самой выучить русский язык. Она решила, что я ее разыгрываю перед тем, как отправиться спать. Она поразила меня тем, что полностью разделась и надела тонкую ночную рубашку с лентами.
– Северное море находится в опасной зоне, – сказала я.
– Не беспокойтесь о подводных лодках – нам нечего бояться. У немцев есть акции во всех этих крупных компаниях – это лучшая гарантия, чем спасательный пояс. И с этим успокаивающим размышлением она заснула.
Мы достигли Бергена, когда солнце было на подъеме и заснеженные холмы стали розовыми. Мы ждали час в холодном деревянном сарае, пока таможенники осматривали багаж. Миссис Мэн, моя попутчица, дрожала от холода. «Что нам нужно, так это стакан кипятка, чтобы согреться, – сказала она – И мы должны найти подходящего человека, чтобы он позаботился о наших местах в поезде.
Такой человек нашелся. Он устроил все наши дела, беспрерывно разговаривая на ломаном английском, в то время как миссис Мэн смотрела на него и прижимая муфту к подбородку с выражением сильного удивления.
Мужчина предложил нам пойти в отель и отдохнуть, но миссис Мэн покачала головой. «Мы будем держаться за него – сказала она мне, – если что-то пойдет не так». И мне потребовалось целых десять минут, чтобы убедить ее, что исследовать Берген интереснее, чем торчать в кассе с десяти до четырех.
Время пролетело незаметно пока мы бродили по городу и поднялись на холм, чтобы увидеть гавань с высоты. Мы пообедали в гостинице и вернулись на вокзал. Поезд уже прибыл, и мы заняли свои места в маленьком полукупе. В сумерках мы отправились в Христианию. Было очень холодно, вода в трубах замерзла, а поезд, который мог только медленно ползти, то и дело останавливался.
Несущийся смерч из хлопьев снега безумно кружился в диком танце с ветром, напоминая призраки опавших листьев. Когда буря утихла, я вышла на платформу, взяла экипаж и прокатилась по маленькому городку, где дома были выкрашены в зеленый, красный и синий цвет. Мы проезжали через леса из темных сосен с тяжелыми заснеженными ветвями. Иногда попадались серебристые березы, стройные и изящные, мерцающие на солнце словно дамы в парчовых одеждах, делающие реверансы, склонив напудренные головы.
Норвежцы относились к нам доброжелательно, но шведы казались враждебными. В пути трудно было добыть пищу, и хотя у нас были хлебные карточки, хлеб не всегда можно было купить. Мы питались в небольших придорожных станциях, где сидели за грязными столиками и ели все, что подавали. В них регулярно происходила давка, люди совершенно не уважали друг друга. Мэн, моя попутчица, отталкивала всех с дороги, крепко держась за мое запястье. Только благодаря ее помощи мне удавалось утолить голод.
На четвертый день с опозданием на три часа мы добрались до Хапаранды, последнего города Швеции. После длительного таможенного досмотра мы зарегистрировали багаж и поехали на санях в Торниа. Река замерзла по маршруту, который летом пересекает пароход, ехать было невозможно. Было ужасно холодно, дыхание застревало в ноздрях. Наш водитель все время поворачивался, чтобы посмотреть на нас. На нем было толстое утепленное пальто, шапка из овчины и ботинки из какой-то кожи.
Мы провели утомительное время в Торниа. После того, как наш багаж открыли и внимательно осмотрели, нас закрыли на пять часов в сарае, пока не прибыл поезд. Один из пассажиров третьего класса, русский моряк возвращающийся домой, упал в обморок от истощения, и впоследствии мы узнали, что он не ел два дня и шел по замерзшей реке в мокрых сапогах пока его ноги не посинели. Мы согрели его у плиты, напоили горячим кофе, и он молил Бога благословить нас и принести нам удачу.
Россия
В четыре часа утра наш поезд приехал в Петроград. Температура была ледяной, не было ни носильщиков, ни саней, так что многим пассажирам приходилось ночевать в залах ожидания. К счастью, меня встретили и отвезли в отель, где я проспала до утра.
Петроград с его белыми заснеженными улицами, церквями с золотыми куполами и веселыми санками, был настоящей сказкой, и я провела четыре дня, блуждая по городу, иногда заходя в церкви, чтобы увидеть картины и мозаики, иногда слушая прекрасное пение, лучшее из духовной музыки, которую я когда-либо слышала. Я наблюдала, как длинноволосые священники в облачениях кланяются алтарю, раскачивают кадильницы взад и вперед, и иногда останавливают службу, вынимая из карманов гребешки, чтобы поправить свои спутанные локоны.
Я проезжала улицу за улицей, сидя в санях за широкоплечим извозчиком, одетым в стеганое синее пальто и меховую шапку. Я слушала глубокие тона колоколов Исаакиевского собора и видела Зимний дворец, сияющий в шапке снега.
С большим сожалением я оторваласьь от этого чудесного города. Билеты на поезда, идущие на юг, трудно было достать, потому что многие люди стремились покинуть столицу благодаря проблеме питания. Они заказывали места заранее, так что я должна была довольствоваться любой предоставленной возможностью.
Чтобы добраться до Ростова потребовалось три дня, и большую часть времени я проводила глядя в окно на широкие степные просторы и узкие пролески, гадая, окажутся ли Сабаровы, у которых я собиралась жить, приятными людьми. В вагоне, кроме меня, было всего три человека. Было душно, так как окна с двойным стеклом не открывались, и я была рада, когда поезд подъехал к станции, хотя станция была наполовину под водой, а зал ожидания был переполнен людьми. Грязные крестьяне пахли несвежей колбасой.
Вокзал в Ростове. 1917 год
