Как раз в тот момент, когда я хотела спросить охранника об остальных, начали бить часы. Как церковный колокол, который находился здесь, с нами, под землей, слишком близко и ясно.
– Полночь. – Охранник указал на дверь справа от нас. Только теперь я заметила другие двери.
Приблизившись, я увидела, как танцующие цифры проходят по каменной кладке перед Дамеком, словно световые отблески диско-шара.
– Где остальные охранники? – прошептала я, оторвавшись от головокружительного зрелища. – Им не нужно видеть комбинацию чисел?
Он громко рассмеялся.
– Комбинация меняется каждые полчаса и автоматически отправляется каждому из нас. Во время последней переклички я случайно не запер две камеры в западном бункере. Да, так уж получилось, что это были камеры двух заключенных, которые не хотели ничего, кроме как убить друг друга. Я не мог об этом знать.
Я хватала ртом воздух.
– Вы сделали это только для того, чтобы Дамек смог увидеть своего отца?
– Ты хочешь прочитать мне проповедь о морали? Поверь мне, для большинства заключенных это благословение, когда они отключают друг друга.
Мой взгляд по-прежнему был прикован к Дамеку, который не делал никаких попыток открыть глаза. Наверное, он все-таки успел запомнить комбинацию цифр.
– Какие на самом деле люди застряли здесь?
– В западном бункере сидят подонки, – ответил он, указывая на дверь позади нас. – Убийцы, насильники, фанатичные уроды. В основном Асфалия. – С другой стороны, в восточном бункере, размещены нормальные люди, которые осмелились открыто противоречить системе.
– И где мои родители?
Он снова рассмеялся и подтолкнул меня в сторону Дамека.
– Не волнуйся, куколка.
– Что с остальными?
Прежде чем он успел мне ответить, по телу Дамека словно пробежал электрический разряд. Все в нем завибрировало на долю секунды, потом он открыл глаза и обернулся.
– Я готов.
– Прекрасно. Уходи, пока я не передумал.
Голос охранника прозвучал весело, но когда я взглянула на него через плечо, то увидела на лице прежнее выражение и стоящие в глазах слезы.
– Вы не идете с нами?
Он мне не ответил, вместо этого указал пальцем на дверь прямо перед Дамеком.
– 14С. Там ты найдешь своих родителей. Не ввязывайтесь в разговоры с другими заключенными. Если через полчаса вы не вернетесь сюда, все будет кончено.
– Откуда мне знать, где 14С… – начала я, но снова замолчала, когда Дамек взял меня за руку и потянул за собой. Он не ответил на мой взгляд и даже не покраснел, а упрямо смотрел вперед.
Мы остановились прямо перед дверью. Дамек отпустил меня и прижал к ней ладонь, заставив вспыхнуть перевернутый вверх ногами перечеркнутый треугольник в центре. Танцующие цифры исчезли, вместо них в треугольнике появилось поле ввода.
Пальцы Дамека пролетели над цифрами, и через минуту дверь распахнулась.
Я уставилась на него.
– Что с остальными? – повторила я.
Он снова проигнорировал меня и, не сказав больше ни слова, шагнул за порог.
Я повернулась к охраннику, но двор опустел. Что, черт возьми, здесь происходит?
– Дамек, ты должен поговорить со мной! Как мне добраться до родителей? Куда он увел остальных? Откуда мне вообще знать, в каком из двух бункеров они находятся?
Он поставил ногу в дверную щель, прежде чем дверь успела захлопнуться.
– 14С находится в восточном бункере. Как и 2D. Пойдем.
– Что в 2D?
– Мой отец.
Я дернулась и последовала за ним внутрь. Дверь за нами захлопнулась. Нас окутала бесконечная тьма. Воздух здесь был еще более затхлым.
– Остальные ждут нас у камеры моего папы, – его голос звучал все более торопливо, и когда фонарик телефона осветил его лицо, я увидела, что от волнения его щеки покрылись красными пятнами.
Я сглотнула.
– Ты знаешь, куда идти?
Вместо ответа Дамек повернулся и быстрыми шагами пошел прочь.
– Как они вообще вошли без числового кода?
– Люк провел их. Он сказал, что это слишком рискованно, если мы все будем ждать перед бункером на случай, если кто-то появится.
– Тебе не кажется, что все это слишком просто?
– Мне все равно, – буркнул он, ускоряя шаг, так что я изо всех сил старалась не отстать.
Проход был узким, едва ли метр шириной, а пол неровным. Температура здесь была не такой уж невыносимой.
– Почему ты не можешь поговорить с отцом в обычное время посещения? – спросила я. – Я имею в виду, это не похоже на случай с моими родителями, когда никто даже не знает, где они находятся.
Дамек фыркнул.
– Это не обычная тюрьма с часами посещения или другими дополнительными поблажками.
– Тогда как это работает?
– Омилия решает, кого отправить сюда. И выпустить ли когда-либо отсюда. Официальных отчетов нет. В других частях города никто даже не уверен, существует ли этот Десмот или это просто легенда, чтобы пугать людей.
– А как же твой отец? Ты сказал, что он сидит за мятеж и убийство?
Дамек резко развернулся. Красных пятен стало больше, лицо его исказилось.
– Он никого не убивал!
Теперь Дамек уже не имел никакого сходства с робким мальчиком на лесной поляне. Его плечи тряслись.
Поспешно я подняла руки. Не очень хорошая идея конфликтовать с ним.
– Эй, я не говорила, что верю во все это, – прошипела я. – Я на твоей стороне, уже забыл?
– Мне все равно, – повторил он. – Ты мне безразлична. Я с самого начала сказал Касперу, что не хочу иметь с тобой ничего общего. Я просто хочу к своей семье.
– Как и я, – как можно спокойнее ответила я на его взгляд.
Он снова направил фонарик перед собой и пошел дальше.
Фух. Если бы я не была так зависима от него, я бы его отчитала. С другой стороны, Дамек прав – у него не было желания находиться в сговоре со мной.
После того как мы шли по каким-то извилистым коридорам и шагали по кривым ступеням в бог знает каком направлении, и я совершенно потеряла ориентацию, темнота наконец-то рассеялась, и зазвучали громкие голоса.
– Скажи, почему бы тебе просто не записать код для нас, чтобы мы не нуждались в тебе для каждой двери?
– Здесь он нам больше не нужен, – последовал враждебный ответ. – Давай, у нас всего полчаса.
Он свернул направо и остановился. Я тоже затаилась. Яркий свет.
Прежде чем мои глаза успели привыкнуть, меня схватили и заключили в крепкие объятия.
