Опыт разработки РДС-6с имел ключевое значение для дальнейших работ КБ-11. Был создан научно-технический и производственный задел, который обеспечил дальнейший прогресс в области конструирования термоядерного оружия. Большая группа разработчиков РДС-6с во главе с
A. Д. Сахаровым была удостоена звания Героя Социалистического Труда, в том числе — начальник конструкторского отдела В.Ф. Гречишников.
Лауреатами Сталинской премии стали конструкторы А.И. Братухин, Н.В. Бронников, B. Ф. Гречишников, П.А. Есин, И.И. Калашников, г. И. Матвеев, Н.А. Терлецкий, Д.А. Фишман, В.Ф. Шатилов, Б.А. Юрьев. Шестнадцать конструкторов были награждены орденами и медалями СССР.
5 марта 1953 года умер Сталин… Однако жизнь продолжалась, и 3 апреля директор Александров вместе с Харитоном, Щелкиным и Духовым подписали список сотрудников, направляемых на испытание РДС-6с. В группу сборки центральной части под руководством Терлецкого входил Гречишников, группу оборудования «ДАФ» вновь возглавил Фишман.
А в конце мая уже испытанная рекогносцировочная «группа разведки» в составе Ломинского, Негина, Фишмана и Жучихина вылетела на Полигон для выяснения состояния сооружений и зданий, закрепленных за КБ-11. Проверять надо было и площадки, где планировалось испытание «водородной» РДС-6с, и сооружения, которые построили на аэродроме полигона для сборочных работ с «атомными» «изделиями», испытываемыми при сбросе их с самолета с подрывом в воздухе. Последнее касалось аэродромных сооружений «ДАФ-1» и «ДАФ-2». Что же до расположенного на Опытном поле «ДАФа», которому предстояло «испариться» при взрыве РДС-6с, то его еще надо было построить.
Вскоре группа Ломинского вернулась в Саровские леса, но «челночные» полеты Фишмана на полигон и обратно не прекратились. Причем и на этот раз ему пришлось подстраховывать Гречишникова. Вначале Владимир Федорович должен был вылететь 21 июня из Москвы на полигон в группе Негина, где был и Фишман, но потом фамилию Гречишникова из списка вычеркнули. Его пока оставили на «Объекте» со сложным и непредвиденным заданием — срочно понадобилось разработать и изготовить защитные костюмы на случай, если сборку придется вести в токсичной среде. Курировал эти вопросы Гречишников, и он же должен был проверить костюм — еще на «Объекте». Поэтому он остался, и на какое-то время его обязанности дополнительно возложили на Фишмана.
Владимир же Федорович, испытывая костюм в каземате, чуть не задохнулся, но появился на Полигоне бодрым и веселым, с костюмом.
Фишману во всех отношениях стало легче.
ПРИ разработке РДС-6с у конструкторов и технологов было много хлопот, связанных с рядом новых материалов, и от того, как возникшая проблема будет решена, во многом зависела та реальная мощность заряда, которая на бумаге определяется лишь полнотой расчетов и точностью физических констант, а не такой «прозой», как «технология».
Кстати, о технологии. Многолетний Главный технолог ВНИИЭФ Геннадий Григорьевич Савкин в 2007 году, на юбилейном научно-техническом совете ВНИИЭФ, посвященном 90-летию со дня рождения Давида Абрамовича, вспомнил, как он, тогда молодой технолог, пришел в 1953 году к Фишману с непростой «проблемкой».
При прессовании детали РДС-6с, важной для физической схемы, прессовщица случайно уронила в смесь гирьку — совсем маленькую, трехграммовую. Выяснилось это при рентгенографическом контроле.
ЧП!
Что делать?
Огромная деталь весила десятки килограммов, но это был овеществленный элемент физической схемы важнейшего в военно-политическом отношении заряда! К тому же — заряда, еще ни разу не испытанного. Никто не мог заранее знать — скажется ли на работоспособности РДС-6с влияние нескольких граммов злосчастной, случайно попавшей в деталь, стали? Но срывались сроки, и Савкину хотелось бы оставить все, как есть. Он сидел перед Фишманом, а тот смотрел на него, а потом сказал: «Вот на этой гирьке сейчас подвешена вся твоя репутация».
Зал НТС слушал, а лауреат Ленинской и Государственной премий СССР г. Г. Савкин сделал паузу, вынул из кармана крохотный кусочек металла и закончил: «Вот эта гирька!»
Технологические проблемы были важны настолько, что 25 июня 1953 года Завенягин, Курчатов, Александров и Харитон в подробной записке на имя непосредственно Берии докладывали о ходе работ так, словно куратор Атомной Проблемы, член Политбюро, работал Главным технологом опытного завода.
Чтобы сказанное выглядело предметнее, приведу характерный для стиля и содержания записки краткий ее фрагмент (конкретные детали опущены):
«23 июня было произведено второе прессование., причем количество материала было сокращено на 5 %. При втором прессовании деталь получилась в донышке близко к допуску, а по высоте на 0,8 миллиметра выше допуска. Попытка довести деталь до чертежных размеров путем увеличения давления до. атмосфер не дала положительных результатов. На детали после распрессовки образовались трещины».
В записке от 25 июня 1953 года речь как раз — о деталях для первой советской водородной бомбы РДС-6с, и еще никто в атомном ведомстве, включая самого Лаврентия Павловича, не знал, что уже назавтра он, бывший главным «мотором» советского Атомного проекта, будет унижен и оклеветан. А вскоре и расстрелян, скорее всего — еще до того, как прошло испытание РДС-6с.
26 июня 1953 года Берия подписал распоряжение Совмина СССР № 8532-рс о проектном задании на строительство завода «СУ-3» (по обогащению урана. — С.К.) на комбинате № 813. В тот же день он был арестован и на июльском
Пленуме ЦК 1953 года вычеркнут из жизни страны. Клевета на «атомного» Берию проявилась при этом в форме трагикомической.
Первое испытание советского термоядерного оружия — «водородной» бомбы РДС-6с состоялось 12 августа 1953 года. За неделю до этого — 5 августа, Председатель Совета Министров СССР Маленков на внеочередной сессии Верховного Совета СССР горделиво заявил: «За границей сторонники войны длительное время тешили себя иллюзией насчет монополии Соединенных Штатов Америки в деле производства атомной бомбы. За последнее время заокеанские противники мира нашли себе новое утешение. Соединенные Штаты, видите ли, владеют более мощным, чем атомная бомба оружием, являются монополистами водородной бомбы. Но это не так. Правительство считает необходимым доложить Верховному Совету, что Соединенные Штаты не являются монополистами и в производстве водородной бомбы».
За месяц же до этого — 2 июля, на пленуме ЦК тот же Маленков как пример «преступных антигосударственных действий» привел решение Берии (члена Бюро Президиума ЦК КПСС и Первого заместителя Председателя Совета Министров СССР!) «без ведома ЦК и правительства. организовать взрыв водородной бомбы». Получалось, что Маленков 5 августа хвалился тем, что 2 июля осуждал.
Заботы сотрудников КБ-11 лежали, впрочем, в совсем иной плоскости, но кое-что коснулось и их — в день ареста Берии произошло крупнейшее общеотраслевое событие: на базе Первого, Второго и Третьего Главных управлений при Совете Министров СССР образовалось Министерство среднего машиностроения СССР. Первым министром был назначен Вячеслав Александрович Малышев, заместителями — Ванников и Завенягин.
