И уж тут он имел в виду не только научные и конструкторские проблемы зарядостроения, а всю страну, в которой была провозглашена «перестройка». Но как разительно отличался взгляд Инженера и Человека Фишмана на «новое мышление» от взглядов и позиции на сей счет последнего Генсека — иуды Горбачева!
Впрочем, мало кто в те, первые «перестроечные», годы сумел рассмотреть в Горбачеве именно иуду, ренегата, предателя. В первые годы людям хотелось верить в лучшее, и 16 мая 1987 года Фишман записал в дневнике: «Конечно, петух не делает утра, но он будит».
Лишь позднее стало ясно, что над страной вещал не звонкий петух, а черный ворон.
Глава 10
Перестройка: от атомной бомбы к сушилкам для грибов
ТО ВРЕМЯ на памяти все еще у многих и у всех честных людей — на памяти недоброй. Да, вначале рождались надежды на подлинное обновление страны, но со временем надежды сменились недоумением, а еще позднее — горечью.
Но было ведь и время надежд.
В январе 1987 года Фишман готовился к выступлению на партийно-хозяйственном активе КБ, и остались тезисы этого выступления. Сегодня их уже можно рассматривать как один из исторических документов тех лет.
Так, например, Давид Абрамович записал:
«Партией намечена коренная перестройка всех (без исключения) сфер нашей общественной жизни. Достижения значительно были высокого уровня развития страны.
В докладе Горбачева М.С. с полной откровенностью сказано, что в 70-х, начале 80-х годов было отсутствие в высших эшелонах партии правильной оценки понимания дел в экономике, социальной и духовной сферах общества. Это начало приводить к своеобразному механизму торможения, замедлившему прогрессивное развитие, ограничивающее использование преимуществ социалистического строя.
Анализ, проведенный партией, показал, что необходима только коренная революционная перестройка — этот всесторонний, всеобъемлющий процесс, цель которого — глубокое обновление всех сторон нашей жизни»…
В особых комментариях эти записи сегодня не нуждаются, но дальше шли и более любопытные с позиций сегодняшнего дня мысли:
«Перестройка — это не кампания, а длительный, долговременный процесс, особенно в сфере формирования духовности, нравственности и этики взаимоотношений между людьми и коллективами людей.
.. Можно себе приблизительно представить также этапы перестройки:
Программа min: — I этап.
а). Усиление дисциплины, повышение ответственности исполнителей и руководителей.
б). Организ[ационно]-технические меры, повышающие производительность труда, рентабельность. Повышение качества и надежности на действующем оборудовании.
в). Поднятие уровня планирования и отчетности.
г). Правильная организация труда и его стимулирование.
II — этап.
а) Интенсификация процесса производства на базе научно-технического процесса (замена оборудования, внедрение роботов, вычислительной техники во все сферы научно-технической деятельности — но с применением, внедрением передовых безотходных, экономичных] технологий).
б) Поднятие качества и надежности, безопасности на высочайший уровень.
в) Обеспечение экологии сохранение природных богатств.
г) Экономия во всем (энергия, материальные ресурсы).»
Каким далеким оказалось все, записанное Фишманом, от действительной программы Горбачева и горбачевцев. Фишман и страна рассчитывали на программу созидания, а горбачевские «агенты влияния» готовились реализовать программу демонтажа социализма.
Не могу не привести и еще одной записи из тезисов выступления Фишмана перед своими подчиненными в начале 1987 года:
«И, наконец, напомню давно известное изречение: «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи». Сейчас, после трудно прожитых лет, когда началась, как говорится, эрозия духовных и материальных ценностей социалистического строя эти нравственные понятия требуют, чтобы вновь на них сосредоточить внимание и главные наши силы — со всей искренностью и душой.
А кто самостоятельно с этим не справится — помочь ему».
Как все это было верно, и как все это было наивно, простодушно! Но ведь Фишман формировался эпохой героев, а теперь наступала пора негодяев. И непросто было человеку, привыкшему к честной работе и ответственности перед государством, обществом и партией, понять смысл не речей, а действий Горбачева, Ельцина и остальных иуд.
Собираясь сказать об общих проблемах страны, Фишман затем был намерен перейти, естественно, к проблемам профессиональным. Позволить себе записать что-то конкретное в обычной записной книжке, а не в «грифованной» тетради, он не мог, однако показателен следующий тезис:
«Что же означает перестройка для нас. нашего института?
Прежде всего, в глобальном масштабе — заставить американцев и [их] руководство «бороться за мир (!)».»
Это написал не пацифист, а оружейник, один из выдающихся создателей самого грозного в истории мира оружия! И написал, готовясь не к интервью, а к чисто внутреннему, закрытому партийно-хозяйственному активу. Не думаю, чтобы подобными целевыми жизненными установками пользовались, так сказать, коллеги Фишмана по ту сторону океана.
ДА, ДЛЯ УЧАСТНИКОВ партийно-хозяйственного актива зарядного КБ в ядерном оружейном центре задача заставить Америку «бороться за мир» заключалась в разработке все более совершенных средств ответного удара СССР — в случае первого удара США. Если наш сокрушающий ответный удар гарантирован при любых условиях, то исключается и первый удар США — эту аксиому ядерного сдерживания в СССР усвоили крепко.
Речь могла идти только об ответном нашем ударе, и делом Фишмана всю его жизнь были мир, оборона, а не война и нападение. Первым мог быть только гипотетический ядерный удар США — ведь Америка с самого начала своей ядерной оружейной работы создавала оружие агрессии. И только мощные стратегические силы советского ответного удара обесценивали идеи обезоруживающего удара США по России и тем самым вынуждали руководство Америки искать путей к миру. Оружейники это понимали, но понимали ли это в горбачевском Кремле?
Оружейник Фишман стремился к объемному, трехмерному восприятию как своих профессиональных проблем и задач, так и проблем и задач всего советского общества. А к чему стремился не одномерный даже, не линейный, а «точечный», так сказать, Горбачев?
Примитивный сам, этот политический прощелыга и тупица одновременно, имел микроскопические представления о том, что для компетентного лидера является азбучными истинами. Но этот прощелыга руководил страной, и это не могло не наводить на размышления. А о чем мог размышлять Фишман в первую голову, как не о том деле, которым руководил вот уже почти тридцать лет?
Но вот как он собирался говорить об этом со своими товарищами по разработке ядерного оружия:
