— первый — масштабностью, талантом организаторства, размахом, быстротой мышления, неукротимым темпом и ритмом жизни; — Владимир Михайлович Яковлев;
— второй — талантливостью, тонкой изобретательностью, деликатностью — Вячеслав Александрович Константинов. Кстати, Вячеслав Александрович во время войны стал главным конструктором завода 800 (за Невской Заставой возле Обуховского завода, ныне з-д «Большевик»), где производились мощные дизели для торпедных катеров и тяжелых танков типа ИС-7. Был момент, когда В.А. Константинов был переведен главным конструктором на завод «Русский дизель» на Выборгской стороне, вынужден был оторваться от любимого детища всей своей жизни — авиационного дизеля и (по моему приглашению) соглашался перейти на работу во ВНИИЭФ. Вообще Вячеслав Александрович безусловно был в этой «могучей кучке» самым талантливым, и недаром мы с Владимиром Федоровичем более всего тянулись именно к нему. Он, как мне казалось, обладал наибольшей гармонией конструкторских и человеческих качеств. Одна улыбка и добрая хитринка в его глазах подкупали и располагали к себе. Сам он крупный, умный и красивый, остался для меня украшением моей конструкторской юности. К великому сожалению он, как и Владимир Федорович, рано ушел из жизни;
— третий — легкостью спокойствием, контактностью, интеллигентностью, тонким вкусом в конструкторских и житейских делах — Николай Петрович Петров. Интересно, что отношения у Николая Петровича и Владимира Федоровича были немного настороженные, видимо потому, что они по характеру были диаметрально противоположны. Первые несколько месяцев я работал именно с Петровым, являясь ведущим по воздухонагнетателю (турбокомпрессору), пока руководитель группы по наддуву дизеля Кузьмин задержался в Москве. В Ленинград он и не приехал. Началась война, и руководителем группы стал я. С Кузьминым мы уже встретились после войны в Тушино на заводе 500 (у Чаромского, известного конструктора дизеля М-30), куда Владимир Михайлович Яковлев был командирован в качестве главного конструктора для освоения первого турбовинтового двигателя — копии английского двигателя.
Владимиру Федоровичу органично (всегда) было свойственно искать прямые (в лоб) решения, исключающие слабые звенья в конструкции. Пример: замена головки блока и головки цилиндров, требующих соединения через уплотняющую прокладку, которая всегда была слабым и уязвимым местом конструкции дизельного мотора — на моноблок.
В знакомых нам конструкциях (так деликатно Давид Абрамович назвал заряды, — С.К.) — объединение части элементов ниже фокусирующих линз в единую деталь — основание («9» — жаргонное название конца стыковых годов). Это были для своего времени весьма смелые (дерзкие) решения — подвеска центрального ядра на консоле-конусе. Правда, тут мы с Владимиром Федоровичем серьезно расходились. Я отстаивал пространственносимметричное растяжение силовых элементов (силовая спица).
Острый энергичный увлекающийся, не любил заниматься своим здоровьем. Может быть, это его погубило. Так, еще во время войны он болезненно переживал свое недомогание из-за болей в желудке. Однако, как мы не старались, заставить его пойти на обследование не удавалось. При весьма тяжелом образе жизни и особенно плохом питании, реакция его организма казалась вполне естественной.
Владимиру Федоровичу часто или вернее, как правило, изменяло чувство меры. Помню, как мы с ним орудовали на складе в поисках турбонагнетателей. Искомый ящик оказался почти под потолком, и вот Владимир Федорович молниеносно оказался наверху, уперся ногами в боковую стенку и необычно резким движением потянул за доску — ручку на себя. Раз, два, резко, еще резче, и он сверху летит вниз, теряет очки и — готов с очень сильным ушибом.
По приезде на Урал в Свердловск мы заняли турбогенераторный завод, нужна охрана и мы, комсомольцы, всю ночь караулили на вышках, после чего прямо за кульман. Сколько я себя помню, Владимир Федорович всегда носил очки, без очков он чувствовал почти беспомощно, т[ак]. ч[то]. создавалось впечатление, что он родился с очками.
Владимир Федорович — прирожденный танцор. Все было органично, легко, любил оперетту, знал и любил распевать арию-речитатив «Ах, как я хорош…».
Любил и умел чертить. Чертил особо — без черновых линий, п[отому]. ч[то]. обладал объемным видением деталей и сборок. Склонен был к инженерным расчетам. Так он первый, кто с изобретательностью и простотой выполнил тепловые расчеты по 6 (РДС-6с, — С.К.) и др. Считал необходимым обязательно выходить за рамки чистого конструирования, систематически проводил много времени на производстве [у] технологов, участвовал обязательно в заключительной фазе испытаний и эксплуатации.
Любил общаться с природой, истоки этой любви идут от отца — лесника из уфимских лесов. Гордился рекой Белой. Охотник. Грибник. Сбор опят у 9[-ой] площадки.
Если жена упорствовала, и он никак не мог ее убедить (она хотела петь в хоре театра — С.К), он грозил, что будет ездить на работу на трехколесном велосипеде.
Писал мелким бисерным почерком, причем тесно, буковки круглые убористые.
Любил застолье, входил во вкус, заставлял других пить до дна.
Непримирим в споре, избегал компромиссов].
Владимир Федорович — пионер оригинальных компоновок. (Р-13, Р-7). Видимо эти гены передались современному поколению конструкторов ВНИИПа (ныне РФЯЦ-ВНИ-ИТФ. -С.К.).
Я специально и особо останавливаюсь на этом отрезке жизни Владимира Федоровича, причем в этот период закладывался потенциал конструкторского заряда, которого должно было хватить на длительный период. Конечно, многие потом обогащались новыми знаниями, опытом, но убежден, что нравственные основы конструктора — инженера закладывались именно тогда!
К сожалению, большое число людей, с которыми потом пришлось столкнуться (кроме Ю.Б., Н.Л.Дух., Я.Б. и А.Д.) (Ю.Б. Харитон, Н.А. Духов, Я.Б. Зельдович, А.Д. Сахаров. — С.К.) практически ничего не дали в смысле нравственном.
Первое время Н.А. Терлецкий был на правах «основоположника», т. е. первым привлеченным сотрудником НИИ-6 и наиболее информированным. Однако Н.А. вскоре правильно оценил и понял, что пришли более молодые конструкторы с накопленным за годы войны опытом ответственной работы. И Н.А. начал уступать. Мы же все, и Владимир Федорович, относились к Терлецкому с должным уважением, к его первым шагам в этой области и прощали его маленькие слабости, но вместе с тем ценили его добросовестность и бесхитростность. Н.А. человек очень конкретный не умеющий мыслить стратегически, вернее, не желающий думать далеко вперед и поэтому, как правило, нерешительный — не борец.
Историческая справка
Николай Александрович Терлецкий (1908–1986), участник разработки первой советской атомной бомбы РДС-1, награжденный после ее испытания орденом Ленина и удостоенный звания лауреата Сталинской премии.
Позднее Терлецкий получил еще два ордена Ленина и еще дважды стал лауреатом Сталинской премии. За оборонные работы времен войны в 1944 году был награжден орденом Красной Звезды.
В 1930 году окончил Воронежский технологический ин-т пищевой промышленности, работал на воронежском машиностроительном з-де им. Коминтерна, в Воронежском химико-технологическом ин-те, в НИИ-6. В КБ-11 с 1947 по 1958 год, затем откомандирован в КБ-25 (НИИАв-томатики), г. Москва.
