Он заявил, что даст самолет только в том случае, если главный военный советник немедленно прибудет в Мадрид и обратится по радио к поднявшимся против хунты коммунистам с приказом сложить оружие…
Условие было неприемлемым. И тогда Касадо пошел на прямую провокацию. Когда советские люди отправились на аэродром близ Аликанте, чтобы сесть в самолет французской авиакомпании «Эр Франс», у взлетной полосы их ждала рота солдат… И двадцать один человек — последние советские граждане, оставшиеся в Испании, — оказались арестованными.
Их шантажировали, грозили расстрелять. Но изменники не отважились на расправу, лишь отобрали деньги, личные вещи и отпустили».
В этой беседе двух прославленных генералов, которых роднило не только участие в Сталинградской битве, но и совместная борьба в Испании, шла речь о многих советских добровольцах, отправившихся на помощь Республике в борьбе против антиправительственного мятежа генерала Франко, поддержанного фашистскими режимами Германии и Италии. Они вспомнили товарища Малино — Р. Я. Малиновского и товарища Петровича — К. А. Мерецкова, ставших маршалами Советского Союза, главного военного советника Г. М. Штерна, военного советника в бригаде Лукача П. И. Батова, летчиков-героев А. К. Серова, Я. В. Смушкевича, Г. П. Кравченко, боевых друзей, вместе с которыми на полях сражений воевал Родимцев, — Д. Д. Погодина, Д. А. Цюрупу, И. Н. Татаринова, Н. П. Гурьева. Это было особое братство воинов-интернационалистов.
Шумилов и Родимцев вспоминали и своих испанских товарищей, сражавшихся в республиканской армии. Судьба большинства из них была трагична. Многие были расстреляны франкистами, некоторые брошены в тюрьмы. Те, кому удалось перейти границу, оказались в концентрационных лагерях Алжира, Марокко, Франции.
* * *
В апреле 1938 года Михаил Шумилов был назначен командиром 11-го стрелкового корпуса, дислоцированного в Белорусском особом военном округе. В сентябре 1939 года корпус участвовал в освободительном походе и присоединении Западной Белоруссии, а в ноябре того же года Шумилову было присвоено воинское звание комдива. В 1940 году он принял участие в советско-финляндской войне, а после введения генеральских званий, в мае был переименован в генерал-майора. В июле 1940 года 11-й стрелковый корпус был включен в состав Прибалтийского особого военного округа и дислоцировался в Литве. 22 июня 1941 года 11-й стрелковый корпус, которым командовал Шумилов, вступил в бой с перешедшими советскую границу немецко-фашистскими войсками. Под натиском врага корпус отходил в направлении Риги, вел тяжелые оборонительные бои на рубеже Пярну — Таллин. В августе 1941 года Шумилов был назначен заместителем командующего 55-й армией, защищавшей Ленинград с южного направления. В январе следующего года Шумилова перевели в Москву, а затем он получил назначение на должность заместителя командующего 21-й армией Юго-Западного фронта.
После тяжелых сражений летом 1942 года в районе Харькова и на Дону, приведших к отступлению Красной армии на восток, Шумилов принял командование 64-й армией. 28 июля он прибыл в штаб армии, который находился на хуторе Логовский юго-западнее Сталинграда. На Дону, не затихая ни на минуту, шли тяжелые, кровопролитные бои. Жарко было и в воздухе, и на земле. Немецкие войска прорвали оборону 64-й армии, которая еще не завершила перегруппировку. С тяжелыми боями часть войск 64-й армии отошла на левый берег Дона.
Положение было крайне тяжелым. Немецкая авиация непрерывно бомбила скопление наших войск у переправ. 26 июля противником был разбит железнодорожный мост через Дон. На переправе погибли начальник артиллерии 64-й армии генерал-майор Я. И. Броуд
[53], а также начальник Оперативного отдела штаба армии подполковник Т. М. Сидоркин, начальник инженерной службы армии полковник Бурилов и другие офицеры штаба армии.
Именно в день прибытия генерала Шумилова на Сталинградский фронт был принят Приказ народного комиссара обороны № 227, получивший в народе название «Ни шагу назад». Приказ точно описывал положение дел на фронте: «Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами… Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором… Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности.
Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас — это значит обеспечить за нами победу.
Можем ли мы выдержать удар, а потом отбросить врага на запад? Да, можем…»
Положение в полосе обороны 64-й армии соответствовало описанию ситуации в приказе. Уже первый доклад, который выслушал новый командующий, о состоянии дел в полосе фронта на участке вдоль Дона от станицы Суровикинской до Верхнекурмоярской ничего утешительного не содержал, напротив, он со всей суровостью и неотвратимостью обнажал серьезность и опасность положения. Всем присутствующим на встрече с новым командующим стало ясно, что Шумилов будет говорить о Приказе № 227. Так и случилось. Командарм сказал: «Я хочу, чтобы этот приказ вошел в плоть и кровь каждого из нас, чтобы мы жили им и помнили одно: отступать некуда, позади Сталинград, Волга… Дисциплина и стойкость войск в обороне — вот наша ближайшая задача. А теперь — по местам». В свою первую ночь на Сталинградском фронте командарм Шумилов так и не заснул.
Враг, владевший инициативой, продолжал теснить советские войска за Дон. За несколько дней до прибытия Шумилова немецкие войска прорвали оборону соседней 51-й армии, создав тем самым тяжелую обстановку и для 64-й армии, так как выходили на ее левый фланг и коммуникации.
После занятия противником Котельникова Шумилов отчетливо ощутил, насколько велика стала опасность не только для левого фланга его армии, но и для всего тыла главных сил Сталинградского фронта. В это время 64-й армии приходилось одновременно вести бои на донском рубеже и выделять силы для прикрытия южного направления. Понятно, что управлять боевыми действиями в такой обстановке было крайне сложно. В этой ситуации Шумилов сформировал отдельную оперативную группу во главе со своим заместителем генерал-лейтенантом В. И. Чуйковым, которому была поставлена задача прикрыть левый фланг армии. Группа Чуйкова оказалась втянутой в тяжелые бои. Имея в своем составе две малочисленные дивизии и бригаду морской пехоты, она не могла сдержать наступление крупных сил противника и вынуждена была с боями отойти за реку Аксай. Тем не менее группа сделала свое дело: в ходе тяжелейших шестидневных боев притянула к себе свыше трех дивизий из 4-й танковой армии врага и тем самым ослабила ее ударную группировку, наступавшую на основной рубеж нашей обороны.
