Об этом периоде своей службы отец писал: «Всю свою энергию и способности я старался отдать бойцам своего подразделения… Я понимал, как важно постоянно вникать в каждую мелочь жизни и быта солдата, беречь его и заботиться о нем, чтобы воин видел в своем командире не только строгого, требовательного руководителя, но и чуткого, отзывчивого товарища». Несмотря на занятость, Родимцев продолжал учиться в общеобразовательной школе командного состава. Он словно спешил утолить неудовлетворенную в юности жажду знаний, чувствуя, что время, отпущенное для учебы, скоро закончится. Для старшего лейтенанта Александра Родимцева новое время наступило летом 1936 года, вместе с первыми газетными сообщениями о военном мятеже в далекой Испании. Этот год круто изменил судьбу моего отца.
* * *
В июле 1936 года в Испании военные во главе с генералами Ф. Франко и Э. Молой открыто выступили против республиканского правительства. Вооруженные столкновения республиканцев и франкистов, которым вскоре стали оказывать реальную помощь фашистские режимы Германии и Италии, становились все ожесточеннее. Страна была охвачена гражданской войной. Республиканцы обратились к СССР с просьбой прислать им военных советников. Драматические события в Испании стремительно выходили за национальные рамки. В ответ на двусмысленную позицию правительств европейских держав на сторону Испанской республики встали левые движения всего мира.
Интербригады! Это слово и крылатая фраза «Но пасаран!»
[78] мгновенно стали символом борьбы с фашизмом. Тысячи людей из многих стран отправились в Испанию защищать республику. Стали прибывать в Испанию и первые добровольцы из числа бойцов Красной армии — летчики, танкисты, военные советники. Александр Родимцев также подал рапорт с просьбой послать его в Испанию. Жене Кате он не обмолвился ни словом.
Отец рассказывал, что решение отправиться в Испанию пришло само собой, без посторонних советов. Он чувствовал, что может быть полезен на фронте как военный специалист. Ответа долго не было. Лишь в середине сентября ему было приказано явиться в Наркомат обороны к начальнику Разведывательного управления РККА комкору С. П. Урицкому. В короткой беседе ему было сказано, что его просьбу решили удовлетворить — он направляется в Испанию для обучения пулеметному делу бойцов интербригад. Назавтра отец снова прибыл в Наркомат, где получил инструкции по дальнейшим действиям. После этого он переоделся в приготовленную для него гражданскую одежду — новенький костюм, белую рубашку с галстуком, ботинки с носками, пальто и шляпу. В непривычной одежде, чувствуя себя неуверенно и неуютно, он вновь предстал перед Урицким, который сказал: «Отныне и до Парижа ваше имя — Павлито. А в Испании — Гошес». Пожав Родимцеву руку, комдив произнес: «Ждем героем на Родину». Рассказывать о своем отъезде кому бы то ни было, в том числе командиру части, было запрещено. Жене тоже следовало говорить как можно меньше. Поезд Москва — Париж отправлялся в тот же вечер.
Ничего не придумав, что сказать жене о срочном отъезде, да еще появившись перед ней в необычном виде, отец просто сказал: «Еду, Катя». И на ее вопрос: «Куда?» — ответил: «В Испанию». Наскоро собрав самое необходимое и обняв дочурку и заплаканную жену, которой он не мог даже сказать, когда вернется (и вернется ли вообще?), вышел из дома, сел в трамвай и поехал на Белорусский вокзал.
Переброска добровольцев в Испанию проходила в условиях глубокой конспирации. На железнодорожном вокзале в Париже отца и других наших товарищей встретил сотрудник советского посольства. Отцу вручили новое удостоверение личности, снабдили необходимой информацией и сообщили, что по пути в Испанию с ним встретятся свои люди. В вагоне поезда Париж — Барселона к отцу подошел улыбающийся человек и, поздоровавшись, завел с ним непринужденную беседу. Когда они остались без посторонних, незнакомец назвал отца его новым именем и представился: «Будем знакомы. Петрович Кирилл Афанасьевич. В Испании будем работать вместе. Задания будешь получать от меня». Он назвал пароль. Лишь много позже отец узнал, что его попутчиком был будущий маршал Советского Союза К. А. Мерецков, ставший позже одним из известнейших полководцев Великой Отечественной войны. В Испании он был военным советником под псевдонимом Петрович.
По прибытии в Испанию отец получил от Петровича задание отправиться в городок Альбасете, где находился арсенал и учебный центр республиканской армии. Вспоминая первые дни работы в Испании, отец говорил, что сильнее всего его тревожило незнание испанского языка. Какими же были его удивление и радость, когда в первый же вечер он встретил в гостинице… своего друга Диму Цюрупу! Оказалось, что он отвечал за прием советской военной техники и распределение добровольцев по местам.
Получив ценные советы друга, отец отправился в арсенал в сопровождении переводчицы, которую звали Мария Хулия. Об этой женщине отец всегда рассказывал с особой теплотой. Ее настоящее имя Мария Фортус. Ее биография была удивительной, полной опасностей и драматических событий. Она участвовала в Гражданской войне в нашей стране. Спустя несколько лет, задолго до мятежа, отправилась в Испанию и сражалась за республику вместе со своим мужем, который был секретарем ЦК компартии Каталонии, и сыном-летчиком. Оба они погибли. Родимцев видел ее не только в учебном центре, но и на передовой, где она проявляла порой больше мужества, чем некоторые бойцы. Маршал Советского Союза К. А. Мерецков в своих воспоминаниях так писал о Марии: «Ей по плечу оказалась не только работа переводчицы, которую она выполняла блестяще. Как показала жизнь, она с успехом вела переговоры с любыми должностными лицами и в дальнейшем фактически являлась офицером для поручений». Во время Великой Отечественной войны Мария выполняла задания в тылу врага. Отец на всю жизнь сохранил дружбу с этой необыкновенной женщиной.
Когда отец в сопровождении Марии вошел в арсенал, который оказался невзрачным сараем, он увидел, как большая разноязыкая группа людей столпилась у длинного стола, на который выкладывали пулеметы, и безуспешно пыталась их собрать, громко споря. Павлито (такой псевдоним сохранился у Родимцева во время пребывания в Испании), по совету переводчицы, приветствовал всех по-испански: «Салюд!», услышав в ответ: «Салюд, камарадос!»
С самого начала он стал обучать по принципу: «Делай, как я!». Так, чтобы все видели, он неторопливо собрал первый пулемет. Собравшиеся смотрели на него с уважением, а когда Мария сказала, что капитан Павлито прибыл из Советского Союза, это вызвало бурные приветствия. Вскоре добровольцев, а среди них каких только не было — они приехали со всей Европы — разбили на группы по языкам, подобрали из них переводчиков, и дела пошли на лад. Отец не только учил их обращаться со всеми моделями пулеметов, но и метко стрелять и обслуживать технику. За короткое время отец со своими помощниками подготовил 24 пулеметных расчета. Когда франкисты подошли к Мадриду, он получил от Петровича задание отправиться вместе с подготовленными бойцами на помощь частям, оборонявшим столицу. Вскоре капитан Павлито уже вступил в бой — первый на долгом его воинском пути.
