Десятого января 1943 года 13-я гвардейская, передав свой участок обороны другой части, получила приказ сосредоточиться в километре к югу от завода «Красный Октябрь» и 17 января перешла в наступление, которое продолжалось до 25 января. Утром 26 января северо-западнее Мамаева кургана передовые отряды 34-го полка увидели, как с запада в их сторону движутся знакомые силуэты «тридцатьчетверок» и одетая в белые маскхалаты пехота. Это шли войска Донского фронта, прорвавшие вражескую оборону. Им было очень непросто это сделать, но они знали, что их боевым товарищам в Сталинграде еще тяжелее. Первыми, кого встретили воины 13-й гвардейской, были бойцы 52-й и 51-й гвардейских стрелковых дивизий полковника Н. Д. Козина
[87] и генерал-майора Н. Т. Таварткиладзе
[88]. Мой отец, стоя рядом с командиром полка Панихиным, видел, как, пройдя последние метры навстречу друг другу, в заснеженных просторах на краю Сталинграда как родные обнимались и не стеснялись своих чувств советские солдаты и командиры.
Для 13-й гвардейской боевые действия в тот день еще не закончились. Дивизия продолжала всеми имеющимися силами вести упорные бои у южной части заводов «Баррикады» и Сталинградского тракторного (СТЗ), которые завершились только 2 февраля — в день окончательной победы в Сталинградской битве!
Уходя из Сталинграда на запад, воины 13-й гвардейской дивизии оставили на каменной стене у берега Волги надпись, которая сохранилась до наших дней: «Здесь стояли насмерть гвардейцы Родимцева. Выстояв, мы победили смерть». Когда после войны воинов 13-й гвардейской дивизии спрашивали о том, какова была роль комдива в Сталинграде, они отмечали его твердость, решительность, личную смелость, заботу о подчиненных и подчеркивали, что больше всего они боялись подвести своего командира, не выполнить приказ. В боевой обстановке людям было не до оценок и красивых слов. Но личность комдива, находившегося в гуще событий, оставила след в сердцах многих солдат и командиров 13-й гвардейской. Они писали и рассказывали о том, каким его видели, знали и запомнили. Комиссар дивизии М. М. Вавилов сказал о Родимцеве так: «Да, он был бесстрашен и храбр, на редкость хладнокровен в минуты смертельной опасности. Все это так. Но Александр Ильич обладал чертой характера, без которой не может быть истинного военачальника: он был душевно отзывчивым, щедрым к своим подчиненным. В дивизии генерал Родимцев не только хорошо знал многих командиров и бойцов. Важно другое: он знал, кто на что способен. Знал и смело поручал необходимое задание. Характер командира стал характером тринадцатой гвардейской».
Командир 39-го гвардейского стрелкового полка С. С. Долгов писал: «Мне часто приходилось общаться с ним в боевой обстановке, которую он всегда знал досконально, зачастую и лично появлялся на самых опасных участках фронта. Он был смел, решителен, требователен к себе и подчиненным. Александр Ильич был прекрасным человеком и замечательным военачальником, его любили и уважали подчиненные».
Яков Павлов, которого комдив Родимцев представил к званию Героя Советского Союза, получил Золотую Звезду только в апреле 1945 года. Надолго застряли где-то в штабах его наградные бумаги. Человек сдержанный и немногословный, Павлов вспоминал: «Александр Ильич Родимцев находился всегда с нами в боевых порядках. Он ободрял уставших, выдвигал способных, награждал отличившихся. Железная воля, высокое боевое мастерство, мужество, отвага в бою, отеческая забота о солдате — все это создало ему громадный авторитет. Каждый солдат и офицер, не колеблясь, шли за своим комдивом».
А вот что вспоминал о Родимцеве рядовой И. А. Займенцев: «В Сталинграде я 101 день сражался у «Дома Павлова». Своего командира дивизии видел не один раз: и у мельницы, и у переправы. Это был мужественный, талантливый командир, очень общительный с личным составом — от офицеров до рядовых бойцов. Мог подбодрить, пошутить, особенно с ранеными. Было в нем что-то от Суворова — талант, смекалка. Не преувеличивая пишу, каким его помню».
Сослуживцы отца рассказывали мне историю, случившуюся в период Сталинградской битвы. Однажды к Родимцеву обратился солдат и показал ему письмо из дома. Его пожилые родители писали, что изба у них совсем развалилась, а починить и помочь некому. Боец сказал, что его родное село совсем рядом, и попросил у комдива отпуск на три дня. Родимцев отдал распоряжение оформить солдату отпуск, несмотря на доводы офицера штаба, что на основании таких-то приказов делать это нельзя. Отпуск был дан, боец вернулся в часть в срок, все обошлось. В дивизии узнали об этом поступке комдива… со слов этого солдата! Этот случай, так же как частое появление Родимцева на передовой, внимание к нуждам своих бойцов, о чем рассказывали многие ветераны, высоко поднял его авторитет в солдатской среде.
Очень емко и искренне написал об отце, уже после его кончины, маршал Советского Союза В. И. Чуйков: «Я познакомился с Александром Родимцевым 15 сентября 1942 года в Сталинграде, когда решалась судьба города. Он пробыл в Сталинграде до 2 февраля 1943 года. На левый берег не уходил и все время находился в ста — ста пятидесяти метрах от переднего края. Родимцев был обыкновенный, как все, и чуточку необыкновенный. Добрый к друзьям, но непримиримый к врагам своего народа. Бесхитростный и смекалистый, вокруг пальца не обведешь. Простодушный, сердечный, кремень, хоть огонь высекай. Покладистый и гордый, обидишь зря — не простит. Это был самородок народный!»
Известный британский историк Энтони Бивор в своей книге «Сталинград» написал о генерале Родимцеве эмоционально и со знанием его военной биографии: «Преждевременно поседевший интеллектуал и юморист Родимцев был человеком, открыто смеющимся над опасностью. Во время войны в Испании, где он был больше известен как «Павлито», Родимцев служил советником и сыграл не последнюю роль в битве за Гвадалахару в 1937 году. Солдаты, служившие у Родимцева в подчинении, считали его настоящим героем и больше всего боялись, что их переведут служить к другому командующему… Выжившие к концу Сталинградской битвы [бойцы 13-й гвардейской дивизии] говорили, что их решимость исходила только от Родимцева».
Как рассказывали ветераны, они гордились тем, что их комдив — Герой Советского Союза. Это еще сильнее укрепляло их веру в своего командира. Отец, отвечая однажды на вопрос журналистов, чем был для него Сталинград, ответил: «Это как второй раз родиться…»
Слава о подвигах бойцов 13-й гвардейской дивизии сыграла с отцом недобрую шутку. Военный совет 62-й армии представил его к ордену Суворова 2-й степени, но потом неожиданно отменил свое решение. В рассекреченных документах ФСБ РФ имеется сообщение начальника 2-го отдела 3-го управления НКВД СССР, комиссара госбезопасности 3-го ранга В. Р. Ильина от 5 марта 1943 года, в котором он, в частности, пишет: «Некрасиво выглядит поведение Военного совета 62-й армии по отношению к Герою Советского Союза генералу Родимцеву, командиру 13 гвардейской дивизии.
