До конца февраля 1918 года 1-й полк Красной гвардии Донецкого бассейна, в который влился Юзовский рабочий отряд, в составе объединенных революционных войск Донбасса успешно сражался с казачьими частями генерала А. М. Каледина и разрозненными белыми отрядами в этом районе и на Дону. Красногвардейцы постоянно получали пополнение из окрестных сел и с рудников, а оружие поступало от командования Южного фронта или добывали его в боях. Из имевшегося подвижного состава рабочие собрали даже бронепоезд, вооружив его пулеметами и орудиями.
Боевое крещение самодельный бронепоезд со своей командой, в которую входил и Людников, принял в сражении с германскими войсками, вторгшимися на территорию Российского государства и стремившимися овладеть Донбассом. Это случилось около станции Чаплино. Вслед за этим отряд, состоявший из вчерашних шахтеров, под командованием Бирюкова дрался с интервентами на многих больших и малых станциях угольного края. Иван, хотя и был самым молодым пулеметчиком в отряде, сражался смело и делил все тяготы фронтового быта наравне со всеми.
Беда пришла в бою под Амвросиевкой — Людников был тяжело ранен, а командир, двоюродный брат Ивана Ефим Бирюков, погиб. Для юного Вани Людникова это была большая утрата. Ефим был для него не только родственником, но и старшим товарищем и учителем. Раненого Ивана оставили на попечение надежной семьи, а шахтерский бронепоезд продолжил свой путь.
Едва окрепнув, Иван двинулся в сторону родного дома. Это был нелегкий путь по территории, занятой немецкими войсками, всевозможными контрреволюционными частями и просто бандами. В Таганроге он встретил односельчан. От них он узнал о том, что в Кривой Косе белые расправляются со всеми, кто служил в Красной армии или сочувствует ей. Иван принял решение пробираться к фронту, чтобы присоединиться к красногвардейцам. Вот как вспоминал Людников об этом смертельно опасном переходе по неприятельским тылам и последующей боевой красноармейской поре своей юности: «Пробирался я со своим однокашником Иваном Петренко… Пятнадцать суток шли мы, старательно обходя вражеские гарнизоны и дозоры, и, наконец, вышли к своим. Сняли с нас, как положено, допрос и зачислили в строй. Ивана — в пехоту, меня — вторым номером пулеметного расчета на тачанку. Так я с июля 1918-го стал бойцом регулярной армии Страны Советов и оставался им с малым перерывом более пятидесяти лет.
В гражданскую воевал в Донбассе, на Днепре, под Касторкой. Пережил тяжелые месяцы отступления под натиском деникинцев почти до самого Орла, ощутил и радость победы, когда остатки деникинских армий были сброшены в Черное и Азовское моря, а наша 42-я дивизия, оперативно подчинявшаяся Первой Конной армии, вышла к морю восточнее Мариуполя, почти к моим родным местам».
Людников получил у командира эскадрона отпуск и примчался на Кривую Косу. Хотя в родном селе установилась советская власть, но время еще было тревожное, многие жители сопротивлялись новым порядкам, угрожали активистам из бедняцких семей. Отца Ивана белоказаки выпороли шомполами за то, что его сын был красноармейцем. Для большинства же земляков встречи и беседы с Ваней Людниковым — кавалеристом легендарной Первой конной армии С. М. Буденного — вызывали огромный интерес, а многим они помогли найти свое место в новой действительности или выбрать воинскую профессию. Всего пять дней пробыл Людников среди родных и друзей, а по возвращении в эскадрон его ожидал еще один поворот в военной судьбе. По приказу Реввоенсовета Республики всех комсомольцев, причастных так или иначе к морю, направляли для продолжения службы на Мариупольскую военно-морскую базу.
Прежде чем стать краснофлотцем, Людникову пришлось пройти морскую подготовку, а затем всю зиму участвовать в ремонте старых гражданских судов и установке на них орудий, поскольку настоящих военных кораблей на базе не имелось. Наступила весна, и Людников впервые вышел в море на переделанном ледоколе со звучным названием «Знамя социализма» под командованием будущего дипломата, поэта и энтузиаста джаза С. А. Колбасьева.
В июле 1920 года по приказу генерала барона П. Н. Врангеля, чьи войска продолжали удерживать Крым, к берегам Азовского моря был направлен десант под командованием полковника Ф. Д. Назарова. Произошло удивительное совпадение — местом высадки белогвардейских частей была выбрана Кривая Коса, где родился и вырос Людников. Операция врангелевцев проводилась с участием большого количества военных судов. На борьбу с неприятелем отправились корабли Азовской военно-морской флотилии. Иван Людников и подумать не мог о том, что именно здесь, у родных берегов, ему придется участвовать в морском сражении!
Старенький ледокол не выдержал стрельбы установленных на нем шестидюймовых орудий, отчего у него повылетали заклепки и в разгар боя он неожиданно дал течь. Гордый корабль вернулся в порт и добивали врангелевцев уже без него. Но после очередного ремонта «Знамени социализма» еще довелось послужить на море. Людников продолжал на нем свою морскую службу — тралили мины в Азовском море. И лишь осенью 1921 года, демобилизовавшись, Иван вернулся домой в Кривую Косу.
В родном хуторе молодой, но уже бывалый боец республики Иван Людников по поручению райкома комсомола организовал ячейку, занимался общественной работой. И надо же было случиться, что в той самой лавке бежавшего из села купца, где когда-то они с отцом, стоя на коленях, умоляли спасти их семью от голодной смерти, устроили клуб, в котором Иван был заведующим, занимался допризывной подготовкой молодежи и даже руководил драмкружком. Людников трудился по 18 часов в сутки, стремился везде успеть и всем помочь, кто в этом нуждался. Его переполняла жажда деятельности, желание сделать все, что в его силах, чтобы его земляки, и прежде всего молодежь, почувствовали новые возможности, которые открывались перед ними в учебе, в работе, в творчестве.
Но Людников отдавал себе отчет в том, что его собственное образование, составлявшее три класса церковноприходской школы, совершенно не отвечает ни его положению комсомольского вожака, ни осуществлению его давней мечты. Он очень хотел учиться и о том, каким он видел в ту пору свое будущее, вспоминал: «Но что бы я ни делал, чем бы ни занимался, меня не оставляло самое большое желание — учиться! Относительно того, где учиться, вернее, какой специальности, сомнений у меня не было: военной, только военной! За два года, проведенных в походах и боях, я, что называется, всей душой сроднился с армией, полюбил военное дело, и самым заветным моим желанием было — стать образованным краскомом, командиром рабоче-крестьянской Красной армии».
Для того чтобы выехать на учебу, потребовалось разрешение райкома комсомола. Неожиданно он встретил у райкомовского руководства непонимание, дошло до того, что его обозвали «дезертиром». Лишь поддержка молодого секретаря райкома Цыгановой, заявившей о том, что Люд-ников, который с пятнадцати лет сражался за советскую власть, заслужил право на учебу.
В июле 1922 года Иван Людников с комсомольской путевкой на курсы красных командиров в руках уехал из Кривой Косы. Следующий раз он приехал на свою родину только в 1950 году.
* * *
Быстро собравшись в дорогу и сложив в котомку приготовленную матерью провизию, Иван отправился в Екатеринослав
[92]. Отсюда сборная команда будущих курсантов выехала в Одессу, где находилась пехотная школа, в которой им предстояло учиться. Людников рассказывал, что ни до этого, ни после он не встречал в своей жизни такого состава, в котором пришлось ехать будущим красным командирам: видавший виды паровоз, топливо и воду для которого на всем пути добывали сами новобранцы, тащил несколько совершенно разбитых вагонов, перегонявшихся на капитальный ремонт, в которых отсутствовали двери, часть полов и крыш.
