Людников был по характеру человеком спокойным, внешне строгим, требовательным, но при этом очень бережно относился к своим подчиненным, поддерживал их в трудную минуту, старался вселить в них оптимизм в любой ситуации. Ему были понятны трудности и просьбы Гуняги, которому сейчас действительно было очень непросто. Но комдив твердо знал — солдат в трудную минуту всегда надеется, что его командир поблизости, видит его и не бросит в беде. Это вселяет в воина уверенность и не дает возникнуть панике — обернется он, увидит, что командный пункт на месте, значит, все в порядке, надо делать свое дело — громить врага. Солдаты ценят такое поведение командира.
О психологической стороне поведения людей в бою и о том, насколько от этого зависит стойкость обороны дивизии, Людников вспоминал: «В те дни, как никогда, мы были сильны на «Баррикадах» своими несменяемыми командными пунктами. Капитана Коноваленко в этом убеждать не надо — он учитывает психологию солдата. А майор Гуняга, наверное, не раз подумал тогда о полковнике Людникове: «Жестокий у нас комдив». И все же я не разрешил ему сменить командный пункт полка».
В ночь на 21 ноября бронекатера Волжской военной флотилии пробились к Людникову, доставив боеприпасы и продовольствие. Последнее было особенно дорого, дивизия голодала уже третий день. Доставка грузов продолжалась и в последующие ночи, а 24 ноября, впервые за все время боев на «острове», прибыло около двухсот человек пополнения.
Прежде чем продолжить рассказ о дальнейших боевых буднях 138-й дивизии, необходимо вспомнить тех, кто, ежеминутно рискуя жизнью, держал свою линию фронта, именуемую переправой. Моряки Волжской военной флотилии, речники, кто каждую ночь пересекал Волгу, зная, что, оказавшись за бортом, не дождутся помощи, потому что оказать ее будет просто некому, и те, кто перетаскивал грузы на берегу под огнем врага, — все они были защитниками Сталинграда, равными тем, кто сражался на переднем крае. Переправы были составной частью обороны города, жизненно важным ее звеном для всех соединений и частей 62-й армии, но был среди них «остров Людникова», единственное место, куда даже бывалые и бесстрашные люди не могли добраться по несколько дней, а самых отчаянных смельчаков поджидала гибель.
Наиболее практичными судами в ходе Сталинградской битвы оказались бронекатера. Они были весьма быстроходными — около 18 узлов, обладали, хотя и незначительной, бронезащитой. Но главным их преимуществом являлись небольшие размеры. Принимая на борт немного людей и груза, они быстро грузились и разгружались, что сокращало срок стоянки у берега, а именно в этот момент они часто становились удобной мишенью для немецкой артиллерии.
Вспоминая волжскую переправу, Людников писал: «Как ни старались мы обезопасить движение катеров и лодок по реке Денежная Воложка — кратчайшему пути к нам с Зайцевского острова, — все же подавить все огневые точки противника, державшего под обстрелом и реку, и места высадки, нам не удавалось. Каждый рейс стоил человеческих жизней. Двадцать пять человек погибло из первой партии пополнения. Немало боевых товарищей недосчитывались мы и в последующие ночи и дни. Среди погибших у переправы были и руководившие разгрузкой начальник первого отделения штаба дивизии майор Рутковский и его помощник капитан Гулько».
Забот у комдива по снабжению дивизии стало меньше, когда 4 декабря протока между берегом, где обосновались «людниковцы», и островом Зайцевский покрылась крепким сплошным льдом. Это произошло словно по заказу, ко времени, поскольку уже был получен приказ — «приступить к участию в уничтожении группировки противника, окруженной в Сталинграде».
Каким бы долгожданным ни был этот приказ, выполнить его оказалось непросто. Противник сумел сильно укрепиться, и теперь советским бойцам пришлось приложить все свое умение, чтобы выбить его с насиженных мест. Но приказы надо выполнять. Всего 70 метров прошел в первый день нашего наступления полк Гуняги. Неуловимо малое расстояние, даже по сталинградским меркам. Но так уж случилось, что на «острове Людникова» сложились свои масштабы — эти 70 метров составляли десятую часть всей глубины обороны 138-й дивизии!
Вечером 14 декабря Людников получил приказ командующего 62-й армией Чуйкова: «138-й Краснознаменной сд левофланговым полком наступать в юго-западном направлении и с выходом на улицу Таймырская соединиться с правофланговой частью полковника Горишного, восстановив сплошной фронт».
Медленно, но верно дивизия Людникова отвоевывала у врага один рубеж за другим. Командир понимал, что для успешного наступления нужна новая тактика, основанная на собственном опыте обороны, владея которым теперь нужно было найти способ такую же оборону преодолевать. Под его руководством было разработано новое боевое построение. В каждой роте были созданы по три группы — штурмовая, группа захвата и резервная. Такая структура подразделений и их взаимодействие позволяли успешно прорывать оборону противника, подавлять очаги сопротивления.
Помогала и смекалка, и хитрость. Несколько дней подряд, по условному сигналу ракетами, наша артиллерия наносила удары по опорным пунктам противника, после чего бойцы не начинали атаку. Усыпив бдительность фашистов, ранним утром 21 ноября, после залпа артиллерии, когда привыкшие к такому ритму немцы не вышли из укрытий, штурмовые отряды ринулись вперед и заняли вражеские окопы и блиндажи, отбив все попытки гитлеровцев вернуть утраченные позиции.
В этот же день полк майора Печенюка встретился на краю оврага у берега Волги с наступавшими навстречу автоматчиками дивизии Горишного. То, к чему так долго шли, произошло! 138-я дивизия вырвалась из кольца, «остров Людникова» прекратил свое существование и стал историей.
Овраг, у которого была прорвана немецкая блокада, стал известен в дивизии Людникова еще и благодаря тому, что на его крутом склоне, под носом у немцев, долгое время укрывались четверо отчаянно храбрых связистов с позывным «Ролик». История этих бойцов: Ветошкина, Кузьминского, Колосова и Харазия — заслуживает отдельного упоминания.
Телефонная станция «Ролик», после того как противник отрезал 138-ю дивизию от соседей, оказалась в тылу врага, примерно в 100 метрах от переднего края на левом фланге обороны. Немецкие огневые позиции располагались на краю оврага, откуда артиллерия постоянно вела огонь по нашим позициям. Но спуститься в овраг, чтобы уничтожить гарнизон «Ролика», желающих, видимо, не нашлось. Связисты, однако, не просто отсиживались. Они окопались и держали под обстрелом весь овраг, не позволив немцам выйти по нему к берегу Волги. При этом они поддерживали связь с КП дивизии, сообщая о перемещениях противника. Им удавалось восстанавливать связь, несмотря на многочисленные обрывы проводов. Бойцы этого маленького отряда по очереди пробирались по ночам в дивизию, запасались боеприпасами и всем необходимым. Воссоединение смельчаков с родной дивизией вызвало всеобщее ликование.
К сожалению, двое из этих героев не дожили до победного окончания Сталинградской битвы. В память о подвиге связистов «Ролика» на территории мемориального комплекса «Остров Людникова» установлен обелиск с их именами.
Именно через «Ролик» Людников позвонил командарму Чуйкову, чтобы доложить ему о соединении с подразделениями полковника Горишного. Чуйков попросил Людникова прибыть на КП армии, как только обстановка позволит это сделать. Но выполнить просьбу командующего удалось лишь через неделю. Все это время 138-я дивизия вела бои, с каждым днем отодвигая противника все дальше от Волги. 30 декабря в полосе обороны дивизии стало поспокойнее, и Людников смог наконец отправиться на КП армии. По дороге он заглянул к дружной четверке, продолжавшей свою вахту на «Ролике». Они находились в отличном настроении и попросили комдива только об одном — разрешить им сходить на остров Зайцеве кий, чтобы попариться в баньке. Людников, конечно, разрешил. Он и сам был не прочь там побывать, но без разрешения вышестоящего начальства не имел права оставить дивизию. Вместе с начальником политотдела Н. И. Титовым и командующим артиллерией С. Я. Тычинским он явился к командованию 62-й армии.
