— Кстати, синьорина, — заметил Хамил, — почему бы вам не снять этот дурацкий колпак? Рабыня не вправе пить вино в присутствии хозяина, в отличие от молодой дамы.
Рейна охнула и невольно схватилась за голову.
— Полагаю, — вздохнул Адам, — вы сразу поняли, что мой юнга не тот, за кого себя выдает.
— Я не слеп, милорд. Даже в этом одеянии… достаточно увидеть ее походку… — Хамил заразительно рассмеялся. — Прошу прощения, синьорина, но у меня было так мало поводов для шуток и веселья последние несколько месяцев.
Адам улыбнулся, и Рейна поспешно стащила колпак. Рыжевато-каштановые волосы рассыпались по плечам.
— Повелитель, это Рейна Линдхерст, моя невеста.
— Очень рад, синьорина.
Хамил налил вина в чашу и протянул девушке. Та, раскрасневшись, дрожащей рукой приняла ее.
— Я… мне так стыдно, — пробормотала она.
— Мало того, что она непокорна, — сухо сказал Адам, — но еще и уверена, что без ее защиты и покровительства я ни на что не способен. Она прокралась на борт «Малека», а когда я все узнал, было уже слишком поздно поворачивать корабль.
— У меня есть еще один друг, милорд, — сообщил Хамил, — питающий пристрастие к белокожим рыжеволосым женщинам. Может, вы согласились бы…
Хохот Адама заглушил испуганный возглас Рейны.
— Нет… пожалуй, я оставлю ее себе, — решил он. — К тому же я согласен с Рейной: графиня жаждет мести.
— Приятно хотя бы иногда слышать мудрые слова из уст женщины, — заметил Хамил.
Адам рассеянно улыбнулся: очевидно, его мысли были далеко.
— Верно. Моя сестра станет приманкой. Приманкой для отца.
— По-видимому, так.
— Но почему, повелитель, вы не вернулись в Оран, чтобы занять подобающее вам место?
Хамил мрачно уставился в чашу с вином.
— Я всегда любил своего брата Камала, но теперь сомневаюсь, не участвовал ли он в предательском заговоре своей матери. Прежде чем вынести приговор, я должен все выяснить. Кроме того, моя жена в Оране, в дворцовом гареме. Я слышал, что она все еще жива, и постараюсь оградить ее от опасности. — И, вскинув голову, Хамил гордо объявил: — Она носит мое дитя.
— Но если графиня послала Арабеллу своему сыну, — охнула Рейна, — значит, он, возможно, виновен.
— Да, синьорина, — кивнул Хамил.
— А графиня скорее всего вернется в Оран, — добавил Адам.
— Несомненно.
— Что, если Камал убьет Арабеллу? — пробормотала Рейна.
Мужчины обменялись недоуменными взглядами.
— Да, в жилах моего брата течет кровь корсаров, — вымолвил наконец Хамил, — но он долго учился и жил в Европе. Трудно представить, что он способен… причинить зло нежной благородной леди из хорошей семьи…
Адам свирепо выругался:
— Моя сестра так же нежна, как самум в пустыне.
— Сирокко, — поправил Хамил и, заметив встревоженный взгляд Адама, счел за лучшее успокоить молодого человека. — Я разделяю ваши чувства, милорд, но вы должны понять мои. Я надеялся захватить графиню и вырвать у нее правду, но, поскольку потерпел неудачу, остается одно — поговорить с Камалом наедине, застав его врасплох, и все выведать. Если он заодно с матерью, я не могу рисковать благополучием жены и ребенка. — Он стремительно вскочил. — Теперь я покину вас, друг мой. Надо приказать капитану взять курс на Оран.
Хамил вышел из каюты, оставив Адама с Рейной в полной растерянности.
— Возможно, — с надеждой прошептала Рейна, — Арабелла не осмелится прогневать этого Камала.
— Скорее всего, мне придется просто прикончить его, — мрачно предсказал Адам.
Камал осторожно повел плечом и поморщился от боли. Всемогущий бей в который раз попробовал отогнать стоявшее перед глазами лицо Арабеллы, все в слезах после неудачной попытки убить его. Странно, ему упорно кажется, будто она колебалась, прежде чем нанести удар. Что она за женщина? По-видимому, он окончательно потерял разум, если снова захотел ее увидеть.
Арабелла переступила порог спальни. Гордая, вызывающе спокойная. Роскошные волосы свободно ниспадали почти до узкой талии. Бархатные, темные, как полночь, глаза невозмутимо смотрели на него. Неудержимое желание захлестнуло Камала при одном взгляде на ее упругую грудь. Девушка стояла неподвижно, хладнокровно вынося его осмотр.
— Подойди, — мгновенно охрипшим голосом попросил Камал. — Я хочу поговорить с тобой.
Арабелла кивнула, чувствуя, как у нее захватило дух, направилась к уставленному блюдами низкому столику и опустилась на мягкие подушки. Стройный нубийский мальчик-раб налил вино в ее чашу. Арабелла быстро выпила, надеясь, что страх немного уймется, а решимость окрепнет. Чашу тут же наполнили до краев. Девушка подняла глаза на Камала, медленно отхлебывая сладкий нектар.
— Полагаю, сегодня ты не прячешь оружия, — заметил он.
— Нет. А если бы и прятала, какая разница?
Камал криво улыбнулся, поняв, что девушка старается вином поддержать силы.
— Это я должен опасаться тебя, — негромко сказал он. — Не знаю, какую казнь ты себе воображала, но заверяю, совершенно ни к чему напиваться до потери сознания.
— Почему нет? — дерзко бросила девушка.
— Я в жизни не принуждал женщин. И не собираюсь начинать сейчас.
С уст Арабеллы невольно сорвалось:
— Наверное, но ведь у рабыни не может быть собственного мнения, не так ли?
Дура! Зачем ты его дразнишь?!
— Конечно, — весело согласился Камал. — Но я никогда не обращался жестоко с женщинами, даже с невольницами.
Арабелла искоса взглянула на него, обрадовавшись, что бей не рассердился. Впервые она увидела в нем мужчину, человека, который, возможно, уже сегодня возьмет ее невинность. Девушка невольно вздрогнула. Как он похож на воина-викинга… сверкающие голубые глаза, бронзово-золотистые волосы, мощное, сильное тело. Она представила его обнаженный торс, бугристые мышцы груди и немного побледнела. Вчера он показал ей, как ловок и могуч… как умеет отражать предательские удары.
Сегодня же перед ней предстало само воплощение мужественности, идеально сложенный великан из плоти и крови. Арабелла не могла оторваться от созерцания высоких скул, прямого носа, квадратного чисто выбритого подбородка.
— Ну? Как я тебе нравлюсь? — насмешливо осведомился Камал.
Девушка встрепенулась и поспешно опустила голову, но их взгляды на мгновение встретились и застыли.
— Прежде я не смотрела на вас как на мужчину, — искренне призналась она.
— А теперь?
— Теперь об этом невозможно не думать. Вы слишком большой, а комната совсем маленькая, — язвительно пробормотала Арабелла, взволнованная неожиданно ласкающими, вкрадчивыми нотками этого низкого голоса.
