Вопрос молодого императора был встречен повышенным напряжением.
— Только предварительный, — невозмутимо ответила тридцать восьмая, на ходу передавая ему бумаги.
— Причина? — Фердинанд жадно вчитался в переданные ему бумаги, не глядя, обогнул пару столов и влетел в следующий кабинет, быстро осмотрелся и поманил работников пальцем. — Ты, ты и ты — за мной, ты — подготовь данные по температурным показателям в каждом из нижних городов, мне нужны детальные графики по каждой из зон… — А потом, не прощаясь, вышел в коридор. За ним потянулась вереница сдернутых с места секретарей. Каждый со своими бумагами и проблемами, думающий о только ему известном процессе.
— Проверка усложнена недавним обвалом в Десятом городе, — тридцать восьмая потеснила сороковую плечом и теперь пыталась впопыхах обрисовать проблему. — Не могут добраться до некоторых мест. Леополис уже выслал технику для расчистки. Аллот взял на себя управление солнечными отражателями. Префект Руф готовит прогноз по солнечной активности на следующие сутки. Есть вероятность, что солнечных отражателей не хватит для полной защиты посевов.
— Плохо… — Фердинанд недовольно поджал губы, вчитываясь в отчёт с предварительной оценкой состояния блока. Кабинет встретил его привычной обстановкой. Присев за свой рабочий стол, он разложил документы и принялся за работу. Секретари обступили его, готовясь отвечать. — У меня полтора часа, девушки. Мне нужен прямой путь в Леополис на одиннадцать часов дня. К часу организуйте открытие стационарных телепортов в остальные полисы. Соберите рабочие группы от префектур в зале совещаний. Наличие в составе профильных специалистов обязательно. Задание — рассчитать возможный урон для экосистемы, в том числе по потерям среди числа невидоизмененного населения… — Оторвавшись наконец от бумаг, он обвел секретарей тяжелым, полным энергии взглядом и как припечатал: — К трем план работы должен быть готов и принят к исполнению.
* * *
Утро в поднебесном городе Леополис выдалось необычайно теплым. Прохожие сбросили плащи и куртки, привычные для этого времени суток. Все спешили кто куда, в обычном темпе.
Начальник имперского бюро расследований взирал на их утреннюю суету сквозь окно больничной палаты леополисской больницы и ждал.
За спиной мерно работала система жизнеобеспечения. За прозрачными стенками лечебной капсулы можно было разглядеть опутанное тонкими трубками тело бывшего следователя леополисского департамента полиции. Выглядел Кэйт Свон плохо. И все же Нандин Абэ ждал его пробуждения. Ему нужна была информация о произошедшем. Надо было узнать, что Свон подумает, а что озвучит, и оценить.
Индикаторы контролера вышли из красной зоны, выдав тонкий неприятный писк. Нандин неспешно обернулся. Скользнул взглядом по колбе и уловил слабое движение внутри. Свон его не видел. Озадаченно коснулся ладонью дыхательной маски, а потом смазанной заживляющим гелем раны в собственном животе. Очертил пальцами тонкие трубки системы, по которых бежала его же кровь. Наконец, сжав ладонью свой ошейник, Свон застыл, задумался. Мысли его были страшными…
— Любовь… глупость и смерть, как следствие… — тихо вымолвил Абэ, комментируя увиденное и привлекая тем самым внимание к себе… Кэйт вздрогнул и резко взглянул на незамеченного им наблюдателя.
И закрылся… полностью стерев все свои размышления на корню. Нандин в ответ лишь усмехнулся. Неожиданный во всех смыслах следователь Кэйт Свон мог стать изюминкой, недостающим звеном в его личных рабочих кадрах. Или же остаться занозой в заднице, как сейчас.
— Говорите, — вот и все, что услышал Кэйт, стоило ему встретиться взглядом с Нандином Абэ… Ни наводящих вопросов, ни предысторий.
Прошедшие события превратились в речь слишком просто. А замеченные нюансы не менее легко ложились в систему закономерностей. Абэ не перебивал. Но при этом даже мысли не возникло отмолчаться.
— Больше мне нечего сказать, — наконец выдал Свон, закончив свое повествование.
Нандин Абэ хмурился, продолжая стоять возле окна. Свон рассказал почти все, о чем подумал, когда проснулся. Однако все еще оставались непонятные моменты, нелогичные, как ни крути.
— Вы не рассказали, почему ожидали от компаньонки Соболевски ментальных способностей. Мне нужна реальная причина. И, поверьте на слово, делать еще одну отсылку к субъектам, замешанным в похищении подозреваемых и убийстве главврача леополисской больницы, не стоит. — Нандин даже не взглянул на него, продолжая смотреть в окно. — Сейчас качественное решение общей проблемы и ваш профессионализм важнее, чем беспокойство о собственной шкуре. Говорите.
Свон молчал. Скользнул взглядом по стенкам колбы, отделяющей его от пространства палаты и двери; трубкам, соединенным с его собственным кровотоком; индикаторам системы жизнеобеспечения, застывшим в оранжевой зоне, говорящим о том, что его жизнь сейчас напрямую зависит от машины. Тупик. Соврать не получится, правда мягкой тоже не будет. И, похоже, Абэ прекрасно понял, о чем бывший следователь сейчас подумал.
Осталось уповать лишь на профессионализм.
— Существуют две аналогичные связки, — начал Кэйт, не сильно спеша с объяснениями. Горло пересохло от долгого говорения и мыслей о том, что правда должна привести не к самому лучшему результату, а может, и к худшему. — Вы и император… Тарис Лаен и Райго Иссиа… Если с вами и императором связь понятна и логична, то почему Райго помогает Тарису — мне было неизвестно. Я предположил… что император Фердинанд, ГМО Тарис Лаен и директор Леополисской Академии Маркус Соболевски — на самом деле кровные братья. Предположил, что настоящие Маркус и Теодор Соболевски не погибали, а выжили и спрятались, подтасовав факты… или им помогли. Если смотреть в этом ключе, то связь Соболевски-менталист выглядит устойчивой во времени. Именно потому я ждал от спутницы старшего из братьев Соболевски ментальных способностей. И не ошибся. Марта Лэйн определила ту женщину как крайне сильного телепата. Марта хотела уничтожить ее, я предложил поймать. И ошибся. Я один виноват в сложившейся ситуации.
Кэйт умолк, глядя на долгожителя сквозь стенки колбы и понимая, что сейчас он полностью уязвим перед этим человеком. Абэ, в свою очередь, молчал, раздумывая над ответом: откровенность Кэйта Свона поставила точку на дальнейшем расспросе.
— Очевидно, ловить менталиста голыми руками — самая глупая из ваших идей. При этом анализом вы умеете пользоваться виртуозно, — прокомментировал Абэ. — Связь Соболевски- менталист действительно очень стабильна… к моему сожалению, она еще и нерушима. Увы, в Сакской империи ментализм, телепатия, чтение мыслей, управление чужим сознанием и действием, гипноз, да и просто восприимчивость чужому влиянию находятся вне социально допустимых качеств, а потому истребляются. Такие люди, как вы и я, вне закона, господин Свон. И живем мы на птичьих правах.
Пальцы Абэ забегали по голографической панели контроллера системы жизнеобеспечения. Настройки корректировались легко, а следом за их изменениями тонко и натужно запищала сигнализация. Свон бесполезно дернулся в своей капсуле, но, естественно, выбраться не смог.
