Граф подал Джесси знаменитую лимонную булочку с тмином, которыми так славился Баджер. Джесси очень хотелось выказать хорошие манеры, но она мигом уничтожила булочку и тут же почувствовала себя грубой дикаркой, случайно попавшей во дворец.
– Съешьте еще одну, – велела, улыбаясь, Дачесс.
На вторую булочку ушло немного больше времени, но такая выдержка нелегко далась Джесси.
– Когда вы ели в последний раз, мисс Уорфилд? – как бы между прочим осведомился Маркус Уиндем.
– Говоря по правде... вчера. Видите ли, мои доллары были спрятаны... э-э-э... под сорочкой, но по ночам я их вытаскивала, и кто-то пробрался в мою спальню и украл все. Остался лишь доллар, который я сунула в носок левого бртинка.
– Рад слышать, что вас обокрали не тогда, когда вы были еще далеко от Дарлингтона, – заметил Маркус и, поднявшись, встал над девушкой, любуясь безмятежно выбившимися из-под уродливой соломенной шляпки ослепительно-яркими локонами. Да, волосы такого же цвета, как у Мэгги, а возможно, еще краснее.
– Как давно вы знакомы с Джеймсом?
– С четырнадцати лет. Он не знает, что я вообще существую на свете. То есть знает, конечно, но ему все равно. Это очень угнетает. О Господи, опять я за свое! Честное слово, сэр, обычно я не так болтлива.
– Пожалуйста, не смущайтесь, – галантно запротестовал граф. – Вы, должно быть, устали. Вы – наша гостья, и нам лучше все выяснить после того, как вы хорошенько отдохнете. Я велю кухарке послать вам наверх завтрак поплотнее.
Такого Джесси не могла допустить. Она вскочила, запуталась в юбках и полетела прямо на прекрасный серебряный чайный сервиз, без сомнения, находившийся в семье не один век. Граф едва успел вовремя подхватить ее.
– С вами все в порядке, мисс Уорфилд? – озабоченно спросил он.
– Да, сэр, но я не могу быть вашей гостьей. Джеймс не знает, что я здесь. И никто не знает. Я убежала, потому что дома было невыносимо. И ничто никогда не изменится, поэтому я туда не вернусь. Я хочу работать у вас. Конечно, жокеем мне быть нельзя, но я люблю детей, и Джеймс сказал, что у ее милости только что родился еще один малыш и он – его крестный. Я хотела бы стать помощницей няни. Разумеется, ребенок слишком мал, чтобы брать уроки верховой езды, но когда-нибудь я расскажу ему все о чистокровках, особенно первых, тех, что положили начало династиям. Мой любимый конь – турок Байерли, которого захватили в Буде в 1688 году.
– Да, вы, пожалуй, правы, – согласился граф. – Но Чарльз быстро всему научится – он очень сообразительный парень – и к году скорее всего захочет оказаться в седле. Ну, Дачесс, что скажешь? Позволим Джессике...
– Простите, сэр, но меня все зовут Джесси. Понимаю, это звучит слишком провинциально, в духе колоний, но я привыкла.
– Очаровательно, – весело объявил граф, не кривя душой, поскольку эта необычная девица действительно понравилась ему с первого взгляда. – Джесси – так Джесси. Что скажешь, Дачесс?
Дачесс поднялась, грациозно направилась к Джесси, сжав ее пальцы, с улыбкой произнесла:
– Чарльз – настоящий сорванец, весь в отца, думаю, он будет вас обожать, особенно ваши великолепные волосы. Берегитесь, как бы не облысеть от его рук. Дo6po пожаловать в Чейз-парк, Джесси.
– Но мои волосы вовсе не великолепны. Вы слишком добры... Джеймс не раз это повторял.
– Конечно, прекрасные волосы. Скажите спасибо, Джесси.
– Спасибо, мэм.
Вскоре Джесси уже плелась за Самсоном, подробно распространявшимся, что он всегда хотел побывать в колониях. Он никогда не видел индейцев и признался, что не прочь позаимствовать у них немного боевой раскраски, поскольку она наверняка понравится его жене.
А в это время Дачесс говорила мужу:
– Маркус, согласись, это интересно! Что, по-твоему, произошло между ней и Джеймсом, заставившее ее примчаться сюда? Просто не верится, что девушка способна на такую глупость.
– Готов побиться об заклад, что большую часть пути она проделала в брюках и только перед тем, как появиться здесь, переоделась в эти отрепья. Не волнуйся. Мы все скоро выясним. Ну а теперь угадай, что скажет Мэгги, когда увидит женщину с такими же, как у нее, волосами, только еще краснее?
Мэгти, вот уже шесть лет бывшая женой Самсона, выглядела поистине ослепительно. Джесси, кутаясь в вытертый до ниток халат, не сводила с нее взгляда. Девушка успела принять ванну и чувствовала себя восхитительно чистой. Она легла на огромную постель с пологом из желтой парчи и четырьмя высокими столбиками, украшенными прекрасной резьбой, и закрыла глаза. Перина была набита гусиными перьями, и Джесси казалось, что она покоится на облаке. Однако заснуть она не смогла – слишком велики были испуг и облегчение. В эту минуту в спальне Джесси, расположенной рядом с детской, появилась Мэгги. Платье, надетое на ней, было еще роскошнее, чем у Дачесс во время их первой встречи в комнате Зеленых Квадратов. А волосы... волосы просто великолепные.
– Пылают жарче страстей грешника, – самодовольно пояснила Мэгги, когда Джесси выразила свое восхищение, и, поправив прическу, улыбнулась: – Ваши волосы тоже не так уж плохи, мисс Джесси. Конечно, не такого чисто рыжего оттенка, как мои, но довольно приемлемы. Правда, все эти непокорные пряди никак не уложишь, но можно...
Она замолчала и окинула девушку задумчивым взглядом.
– О, пожалуйста, зовите меня просто Джесси. Никакая я не мисс. Вы правы, у меня ужасно непослушные волосы. Кстати, я буду здесь чем-то вроде няни Чарльза.
– Да, мой Самсон уже успел сказать, что вы собираетесь обучить Чарльза всему, связанному с лошадьми, скачками и Байерли Кингом...
– Собственно, его настоящая кличка – Турок Байерли. Это лошадь, а не мужчина.
– Очень жаль. Мужчины гораздо интереснее лошадей, но, конечно, у вас по этому поводу может быть другое мнение. Осмелюсь предсказать, что у вас все кончится хорошо, кем бы ни был этот Турок. Ну давайте посмотрим, что можно сделать с вашими локонами. Сегодня вечером вы ужинаете с графом и Дачесс. Надеюсь, вы хорошо вымыли голову, когда принимали ванну?
– О да, она была ужасно грязной, – вздохнула Джесси, садясь перед зеркалом и озирая спутанную гриву рыжих волос.
– Не волнуйтесь, Джесси. Дачесс сказала, что я вам нужна, и теперь понимаю, почему. Она хочет, чтобы я привела вас в надлежащий вид. Хорошо еще, что я достаточно талантлива и разбираюсь в подобных вещах... упоминала ли я, что была актрисой до того, как спасла в Плимуте жизнь мистера Баджера? О, вы еще не встречались с мистером Баджером и мистером Спирсом? Скоро познакомитесь.
– Джеймс так много рассказывал мне обо всех. Он говорил, что вы невероятно красивы.
Признаться, Джеймс утверждал, что, когда ему было уже двадцать лет, Мэгги едва не довела его до нервного потрясения тем, что бесцеремонно шлепнула по заду.
– Да, Джеймс – прекрасный человек. Мы все им гордимся. Эти бездонные зеленые глаза будоражат чувства. Никогда не замечали, какие длинные у него ресницы? И почти белые волнистые волосы? Настоящий красавец наш Джеймс и стал таким высоким и широкоплечим, как сам граф, его кузен. Ну а теперь успокойтесь и закройте глаза, пока я буду творить чудеса.
