Вдруг они остановились, безжизненно упав на дорогу.
Обернувшись, я увидел Валку, стоящую с вытянутой рукой. Она слабо кивнула и постучала пальцем по лбу. За безликим красным визором я не видел ее лица, но почувствовал, что она сдержанно улыбается.
– Что бы ты без меня делал, – сказала она.
Вдруг что-то большое и темное упало на нее сверху. Силуэт был похож на человеческий, но выше, с хищными белыми руками. Валка вскрикнула; существо повалило ее наземь. Не прошло и секунды, как еще полдесятка скахари спрыгнули с верхней улицы к нам. Одному моему телохранителю проткнули саблей горло. Не мешкая я бросился к Валке и одним взмахом лунного клинка рассек напавшего на нее сьельсина от пояса до плеча.
Я протянул руку и помог Валке подняться.
– Что ты там говорила?
Паллино свалил еще одного врага из копья, Ренна вместе с другим солдатом разобрались с третьим из нападавших. Валка трижды пальнула в спину зазевавшемуся сьельсину из своего древнего плазмомета. Остальные бросились бежать, но слишком поздно. Из темного тоннеля появилась декада солдат и приняла их.
Наступила зловещая тишина. Солдаты склонились над телами. Собирая кинжалы, сабли и прочие ценные предметы.
– Откуда вы? – спросил Паллино у выживших пельтастов.
– Сверху, – ответил ему триастр и отвернулся от хилиарха, то ли не замечая, то ли опасаясь его.
Такой ответ ничего не объяснял и не удовлетворил Паллино.
– Имя, звание, живо! – рявкнул он.
Солдат не реагировал, косясь на своего погибшего товарища. Паллино ткнул его древком копья:
– Смотри на меня, солдат!
Казалось, пельтаст пришел в себя.
– Кун, сэр. Четыре-бета два-два. Триастр.
– Четвертая когорта… – произнес Паллино. – Первый раз?
– Сэр, нет, сэр.
– Тогда чего ведешь себя как новичок? – сухо спросил Паллино. – Что, черт побери, случилось?
– Демоны! – воскликнул другой пельтаст. – Гиганты, сэр!
Гиганты. Я закрыл глаза и, насколько было возможно, собрался с мыслями.
– Химеры? – спросил я.
Солдаты Четвертой когорты не высаживались на корабль Иубалу и не сражались со мной под крепостью на Эринии.
– Хи… что? – не понял старинного слова легионер.
– Машины? – уточнил я. – Металлические?
Триастр Кун лишь качнул головой. Я представил, как позеленело его лицо под тусклым белым забралом и как он поджимает губы, чтобы не стошнило.
Гиганты. Я вспомнил о громадине Иубалу, о его бледных руках и множестве клинков, о пальцах, похожих на лезвия скальпеля. Порождение сьельсинской крови и экстрасоларианских технологий, полное злобы и проклятое.
– Гиганты… – проговорил я и указал на тоннель. – Триастр, отойдите в тыл. В таком состоянии от вас проку мало.
Я прошел мимо него, осторожно, как мог, перешагнул через трупы сьельсинов, придерживая одной рукой белый плащ, а в другой держа деактивированный меч.
– Нужно взглянуть, что там, – сказал я Паллино. – Отправьте две декады.
Паллино выбрал двух декурионов. После ухода Сиран хилиарх не стал назначать на ее место нового старшего центуриона, разделив обязанности между двумя офицерами, поступившими к нам на службу еще перед Аптуккой. Я проводил их взглядом: красные пламенные отблески на белой, как кость, броне, колышущиеся гребни на шлемах. Я чувствовал себя бесполезным. Слабым. Я мог лишь смотреть и ждать. Я попытался новым зрением увидеть бесконечное настоящее, но сколько ни вглядывался в направления, невидимые глазу простого смертного, ничего не находил. Я не мог сосредоточиться и сердился, что вдвойне мешало видеть.
Наверху, со стороны внутренней стены, загрохотали пушки. Обломки башен дождем посыпались вниз. Вдалеке белое пламя охватило еще одну осадную машину, и по рации раздались крики ликования.
Но ненадолго.
– Новые корабли! – прозвучали зловещим пророчеством слова Лориана.
Их сопровождал рев входящих в атмосферу двигателей и визг тормозных ракет. Новые осадные башни приземлялись на берега нашей планеты.
– Не прекращать огонь! – скомандовал я, глядя, как очередная башня взрывается, не достигнув земли.
Небо озарила страшная вспышка. Не красное зарево орудийного огня, выглядывавшее из-за туч, словно молнии, а нечто оранжевое и весьма отчетливое. Разом случилось множество событий.
Сирены смолкли, в Дейре вдруг погасли все огни, от верхнего яруса до реки далеко внизу. Земля застонала и вздрогнула, словно от спазма, и меня бросило на перила. Из динамиков посыпались ругательства и проклятия вперемешку с отчаянными криками. Город был обесточен. Я понял это до того, как спросил Лориана, что произошло.
– Они взорвали ядерный реактор, – сказал интус. – Город переходит на резервный генератор.
– Геотермальный? – уточнил я, помня о тоннелях и старых шахтах, расположенных под Ураганной стеной.
– Да.
Когда сирены стихли, нечему стало заглушить шум битвы, крики людей и сьельсинов, треск огня и рев орудий. Стало почти тихо, даже воздух как будто стал чище, из-за чего возникло странное ощущение неподвижности, как будто все, что происходило над нами и вокруг, включая нас самих, было частью рельефа, высеченного где-нибудь на стене храма Капеллы.
– Зона отчуждения достаточно велика, – сказал Лориан.
Сам я об этом даже не задумывался. Электростанция была построена в сорока милях от ураганной стены, достаточно далеко, чтобы защитить жителей города от радиации.
– Но ветер может все испортить, – добавил он.
Судя по всему, взрывная волна подняла радиоактивные частицы выше уровня стены.
– Надеюсь, не испортит.
Из глубин угасающего города раздался леденящий душу рев. Высокий, пронзительный, вибрирующий. Настолько чистый и холодный, что его никак не могла издать человеческая глотка. Кровь застыла у меня в жилах. Таких звуков не было в человеческой вселенной, ибо издавали его не люди. Такой рев, должно быть, гремел из глубоких пещер под чужими небесами, когда дальние предки сьельсинов выбрались на свет из непроницаемой тьмы. Это был крик самых темных пещер, вулканических трубок и гротов, в которых в затерянных подземных водоемах плескались неведомые слепые твари. Это был крик созданий, проливавших кровь и приносивших жертвы безымянным существам, живущим в самой кромешной тьме.
– Лориан! – крикнул я, и даже мне самому мой голос показался нервным. – Лориан, открывайте огонь!
Коммандер не ответил. Точнее, ответил, но не словами. Ракеты обрушились на город и скопления защищающих башни нахуте. Очередная осадная машина взорвалась, брызнув шрапнелью на пятьсот футов вокруг.
Я улавливал ухом обрывки переговоров по главному каналу, но они накладывались друг на друга, и я никак не мог оценить масштабы сражения с помощью внутреннего монитора.
