– Звоните в скорую!
Естественная реакция, правильная, вот только так поступить они не могли. Они не могли вызвать скорую. Участники «Аб Ово» ведь собирались в здании церкви. А это происшествие ни при каких обстоятельствах не должно было бросить тень на их деятельность, на их группу.
– Вы понимаете, насколько это абсурдно? – прервала Ингрид собственный рассказ, и от внимания Ваньи и Себастиана не укрылось, насколько ее волновало то, что она собиралась сказать. – Участники группы, которая стояла за святость Библии, за неопровержимость и неоспоримость слова Божьего, не могли позволить себе признать свою принадлежность церкви.
– Почему же? – удивилась Ванья. Ей казалось, что ответ она уже знает, но все равно решила спросить.
– Почему? Потому что церковь напрочь утратила ориентиры. Они бы сделали все, чтобы дистанцироваться, убедить всех в собственной непричастности. Они бы заявили, что все происходило без их ведома, и приняли бы меры.
– Например, выпнули бы фундаменталистов вон из церкви? – предположил Себастиан.
– Приняли бы меры, потому что мы верим и живем в соответствии со словом Божьим, – продолжала Ингрид, словно не услышав пассаж Себастиана. Они с Ваньей оба заметили, как цвет вернулся к щекам Ингрид. – Потому что мы стоим за святость жизни. А они пали так низко, что запросто избавились бы от тех, кто преданно отстаивал постулаты, которые в принципе должна отстаивать церковь. Вот потому-то шведскую церковь и поразил этот кризис.
– Так, значит, вы отказались от идеи звонить в скорую, потому что боялись увольнения?
Ингрид повернулась к Себастиану, и Ванья отметила, что терпение женщины явно уже на исходе. Она выругалась про себя. Им необходимо было получить как можно больше информации, а постоянные нападки в этом контексте были не лучшей стратегией.
– Я не жду, что вы сможете это понять, – произнесла Ингрид совершенно спокойно. Ее поведение импонировало Ванье.
– Отлично, потому что я действительно не могу, – отозвался Себастиан.
– Если бы от меня и не избавилось начальство любого уровня, то изгнать меня потребовала бы общественность. Народное судилище в социальных сетях. Пусть даже в те дни социальные сети еще не обрели такой власти, как сегодня, когда какой-нибудь пост в Твиттере может разрушить вашу жизнь, но все же.
– Я уверен, что где-то нашлась бы какая-нибудь безумная независимая церковь, которая приняла бы вас с распростертыми объятиями.
– Себастиан, – зловещим тоном перебила его Ванья. – Заткнись.
Он послушался. Себастиан понимал, чего хотела Ванья, и не желал саботировать ее старания. Ванья вновь обратилась к Ингрид.
– Я прошу прощения за своего коллегу. Пожалуйста, продолжайте. Что произошло потом?
Общими усилиями они смогли донести Линду до машины и усадили ее на заднее сиденье. У нее не прекращалось кровотечение, но временами она приходила в себя. Она была совершенно сбита с толку и очень напугана. Ингрид села за руль. Ребекка с Идой устроились по обеим сторонам от Линды. Они в общем-то ничем не могли ей помочь. Обеих охватила паника. Ульрика заняла место впереди. Ингрид пыталась сосредоточиться на дороге, время от времени бросая озабоченный взгляд в зеркало заднего вида.
Сзади на нее напирал поток восклицаний и вопросов, голоса женщин звучали испуганно.
– Кровотечение не останавливается!
– Мы скоро приедем?
– Она без сознания!
– Она поправится?
– Мне кажется, она не дышит. Она дышит?!
Ингрид в замешательстве просит их помолчать. Она ничего не знает, она не может отвечать на их вопросы. Еще один взгляд в зеркало. Линда на краткий миг в сознании. В глазах мольба и страх. Она понимает, происходит что-то серьезное, и без слов взывает к Ингрид с просьбой спасти ее. Тем не менее, когда до больницы остается меньше минуты езды, Ингрид резко тормозит. До нее внезапно доходит. Если они сами привезут Линду в больницу, это повлечет за собой последствия.
Возникнут вопросы, на которые придется отвечать. Будут сделаны выводы.
Сбавив скорость, они приближаются к больнице, пытаясь прийти к согласию о том, как им поступить. Наконец они находят укромное место неподалеку от отделения неотложной помощи, и там вытаскивают из машины Линду. Они осторожно укладывают ее на землю, пока Ульрика, самая собранная из всех, бежит в больницу, где в приемном покое наскоро обрисовывает ситуацию: на пороге больницы лежит истекающая кровью женщина, ей явно плохо. Ульрика исчезает еще до того, как кто-то успевает задать ей уточняющие вопросы, и находит остальных в условленном месте. Они дожидаются, пока персонал больницы обнаружит Линду, и затем в молчании уезжают.
Они возвращаются в церковь, наводят порядок в туалете, вместе с пятнами крови смывая память о событиях прошедшего вечера. Они придумывают историю и договариваются придерживаться ее, коль скоро у кого-то возникнут вопросы. Они были дома у Ульрики. Ужинали, разговаривали. Ингрид и Ребекка ушли вместе с Линдой. Расстались они на том месте, откуда до больницы можно было дойти пешком.
Они сделали для Линды все, что было в их силах. Невзирая на исход, не было причин вмешивать «Аб Ово» в это дело. От этого никто бы уже не выиграл.
С тяжелым сердцем расстались они на пороге церкви. Никто из них не мог гордиться своим поступком. Но им пришлось поступить так.
– А что бы вы стали делать, если бы она выжила? – спросил Себастиан, не скрывая любопытства. Их наскоро слепленный план рухнул бы в тот же миг, как только к Линде вернулось бы сознание.
– Мы не думали об этом, – без обиняков призналась Ингрид. Затем она вновь обернулась к Ванье и, меняя тему, спросила:
– Почему вы считаете, что нападения как-то связаны с судьбой Линды?
Ванья взглянула на Себастиана, который определенно решил предоставить право ответа ей. Она на мгновение замялась, но все же предпочла сказать правду:
– Мы считаем, преступник хочет, чтобы все вы зачали детей. Хочет поставить вас перед необходимостью выбора, сделать который невозможно. Он придумал для вас такое наказание.
– Не должно одним людям судить других, это задача Господа.
– Не все верят в Господа, – фыркнул Себастиан. – К большому счастью.
Он поднялся с явным намерением уходить. От Ингрид Дрюбер он услышал достаточно. Да и сам постарался. К тому же цель визита была достигнута. Себастиан остановился у двери, дожидаясь Ванью.
– Почему это происходит сейчас? – спросила Ингрид, когда Ванья уже встала с дивана. – Прошло восемь лет. Почему именно сейчас?
Они и сами не прекращали задаваться этим вопросом с тех пор, как пришли к выводу, что все нападения связаны со смертью Линды. Ответа, однако, у них не было.
