– Я же сказал, что хочу видеть Ники, – ответил Анатоль.
Малыш был здесь, и она не хотела ругаться с Анатолем в его присутствии. Она видела, как сын тянет его за штанину, чтобы привлечь внимание. Кристин ничего не оставалось, как сказать:
– Мог бы сначала позвонить.
– Чтобы спросить разрешения? – отозвался он и переключил свое внимание на Ники: – Ну что, пойдем смотреть твой рисунок?
– Да‑да, – отозвался мальчик.
– Я отведу вас наверх. Няня Рут сейчас отдыхает, – сказала Кристин.
Она прошла в дом. За своей спиной Кристин слышала низкий голос Анатоля и тоненький голосочек сына. Сердце ее сжималось, хотя внешне она казалась спокойной.
Войдя в детскую, Анатоль был приятно удивлен. Там была и лошадка‑качалка, и железная дорога, и гараж с машинками, много плюшевых медведей и других игрушек. На стенах висели обучающие картинки и постеры, а у стены стоял книжный шкаф с книгами. У окна – стол, а на прилегающей стене висела большая доска для заметок с множеством картинок на кнопках. Одной из них был синий паровозик с красными колесами.
Сверху из разных букв была сложена надпись: «Рисунки для деда». И много сердечек.
У Анатоля ком подступил к горлу. Эта детская поистине любимого ребенка.
– Вот он! – закричал радостно Ники, подбежал к доске, залез на стул и указал на рисунок.
Затем показал другие рисунки: на красную машинку, дом с трубой и зеленой дверью, из трех человечков с туловищами‑палочками и большими головами с улыбкой на лицах. Под каждым человеком были подписи, аккуратно обведенные по точкам: дед, мама, Ники. И много‑много сердечек.
– Это мой дед, – сказал Ники. – Он болел. Сейчас он на небесах. Мы встретимся с ним потом. – Он вопросительно взглянул на Кристин: – Правда, мама?
Но Анатоль опередил ее с ответом:
– Конечно, мы все встретимся с ним и проведем большую вечеринку.
Малыш удивленно раскрыл глаза и перевел взгляд на Анатоля:
– Вечеринку? С шарами и тортом?
– Непременно, – подтвердил Анатоль.
Он подошел к столу и сел на стул.
– Давай еще порисуем. Ты знаешь… – сказал он Ники, – тут нет ни одной картинки со мной.
– Я нарисую, – тут же отозвался Ники и схватил коробочку с красками. – А ты нарисуй меня, – обратился он к Анатолю, протягивая ему листок бумаги и кисть.
Большой брат с улыбкой взял их из рук малыша.
– Вам нужна вода, – сказала Кристин и встала.
Она отправилась в ванную комнату, наполнила банку водой. Ванная Ники была соединена с его спальней, детской и комнатой няни. Воспользовавшись тем, что на минуту осталась одна, Кристин посмотрела в зеркало, зажмурилась и перевела дух. Собравшись с силами, она вошла в детскую и поставила банку на стол.
– Спасибо, мама, – сказал Ники.
Кристин вышла из комнаты. Она не могла больше смотреть, как ее сын и Анатоль склонились над столом голова к голове. У обоих такие темные волосы, такие темные глаза, они были так похожи…
Она спустилась на первый этаж.
Как долго Анатоль планирует гостить? Неужели он останется на ночь?
Паника охватила ее, но потом отступила. Конечно, он не захочет оставаться здесь. Кристин судорожно начала соображать, какую гостиницу ему можно предложить в окрестностях. А потом поняла, что думает об этом только потому, чтобы не пускать в голову ненужные мысли.
Анатоль и Ники, голова к голове… вместе… такие похожие… очень похожие.
«Даже не думай. Это прошлое, его нельзя вернуть или повторить. Анатоль не хотел ребенка, не хотел меня в жены…» – напомнила она себе.
Сердце ее заныло. Какой же глупенькой она была, поверив, что жизнь с ним может превратиться в сказку.
С замиранием сердца она прошла в гостиную, позвонила в отель «Уайт Харт» и забронировала номер для Анатоля. Затем она сообщила миссис Хьюз, что, возможно, Анатоль останется на ужин. Она судорожно соображала, что еще должна сделать, пока сын занят в детской.
Кристин потерла лоб. Если бы только Анатоль ушел. Пока Василис был жив, он сторонился ее, будто она проклята… Однако сейчас он так решительно нацелен на общение с Ники. И тот кажется таким счастливым, таким оживленным и веселым с ним.
«Как я могу запретить ему приходить и общаться с Ники?» – думала Кристин.
Мысли путались. Она подумает об этом позже.
Сдержав снова навернувшиеся на глаза слезы, Кристин отправилась в кабинет Василиса, чтобы поработать над документами для фонда.
Примерно через час был звонок от няни Рут.
– Мы поужинаем все вместе, – сказала Тиа.
Так она сможет гарантировать себе безопасность от нападок Анатоля. В присутствии Ники он не будет ее донимать.
Минут через двадцать в комнату заглянула миссис Хьюз:
– Ники и мистер Кириякис спускаются, ужин готов.
Кристин поблагодарила ее и встала. Она решила не переодеваться к ужину.
Отправившись в гостиную, она увидела, что Анатоль и Ники уже там. Они обсуждали одну из картинок на стене, с ребятами на коньках на замерзшей реке.
– Брр… Кажется, им холодно. – С этими словами Анатоль притворно задрожал.
– Это Рождество, – объяснил Ники.
– У вас здесь так же зимой? – спросил Анатоль.
– Нет, – грустно ответил Ники.
Анатоль посмотрел на Кристин, стоящую в дверях.
– У нас с твоей мамой однажды было снежное Рождество, – сказал он. – Задолго до того, как ты родился. Ты помнишь? – обратился он к Кристин.
Его слова были так же тяжеловесны и опасны, как если бы он бросил в нее кирпич. Сделав вид, что не замечает ее недоумения, он продолжил:
– Швейцария. Шале в горах. Мы катались на санках и горных лыжах. Ты не умела кататься. Мы поднялись на гору на фуникулере, я поехал, а ты спустилась вниз в кабине. Ты говорила, что боялась за меня.
Она побледнела, открыла было рот, чтобы что‑то сказать, но потом передумала.
Он специально это делает. Он намеренно напоминает ей о тех незабываемых месяцах, проведенных с ним.
– На санках – это как? – спросил Ники.
Анатоль радостно ответил:
– Ты садишься верхом и едешь с горы по снегу. Это весело. Я как‑нибудь возьму тебя с собой покататься.
Неужели он сошел с ума? Зачем он вспоминает Рождество в Швейцарии?
– Мне нравится эта картинка, – сказал Ники.
– Немудрено, – ответил Анатоль, – это один из голландских художников, – добавил он, глядя на Кристин.
– Клэй ван дер Гельд, – уточнила она, стараясь хоть как‑то отвлечься от воспоминаний об их отдыхе в Швейцарии.
