– Лилочка, тогда я с тобой.
– Ым, кому сказала! Жди здесь!
Малышка начинает плакать.
– Так, ым, слушай. Майка, хватит реветь. Давай, ым, поиграем в кото-ым-котофеича?
Не дожидаясь ответа Лилия протягивает игрушку, показывает сестре три пальца и говорит «три».
Майя вытирает слезы и смотрит по сторонам. Играть в кото-котофеича? Она лучшая в этой игре. Ее никто не победит.
Играть в кото-котофеича значит быстро убежать, спрятать в комнате своего любимого плюшевого кота. Спрятать так, чтобы Лилия не смогла найти. Старшая сосчитает от трех до ноля, и игра начнется. Комбинация игры в догонялки и «холодно-горячо». Только чтобы получить подсказку где искать, сначала нужно постараться найти, а потом еще поймать верткую и шуструю Майю.
– Два, – говорит Лилия, сгибает палец и показывает два.
Малышка улыбается.
Она рада. Наверное, уже придумала куда спрячет своего кота. И попробуй догони.
– Один, ым, – говорит Лилия и показывает указательный со сломанным ногтем.
Майя готова, ждет команду.
– Начали!
Лилия показывает кулак, плотно закрывает за собой дверь и спускается в гостиную. Она ненавидит обманывать сестру. Но иногда это вынужденная, необходимая мера.
– Ли! Я досчитаю до трех, и ты спустишься ко мне! Раз! Два уже было! Живо сюда! Или пеняй на себя.
В висках пульсирует.
Лестница.
Поручень.
Крики.
Струны.
Девушке трудно дышать. Она словно оказалась под действием невидимой машины времени.
Люстра.
Диван.
Шкаф.
Тот самый шкаф.
Писк в ушах.
Ступеньки, словно портал, с каждым шагом перемещают ее в кошмарное детство.
Все как тогда.
Как тогда на полу у стола сидит плачущая мама. Как тогда на лице у мамы кровь. Как тогда отец кричит и размахивает руками. Как тогда предательские коленки дрожат и становятся ватными.
Внизу все как описывала Майя. Родители ссорятся.
– Доченька. Уходи! Иди к сестре.
– Заткнись!
Звонкая пощечина не дает договорить. Грубая ладонь сбивает женщину, и та падает под стол.
– Иди. Ну, ближе. Что встала?
Лилия не отрываясь смотрит на маму. Кажется, мама дышит. Слезы, слюни, волосы и кровь перемешались на лице женщины.
– Давай-давай. Смелее. Иди сюда.
Девушка идет к отцу. С каждым шагом она все отчетливее чувствует запах алкоголя.
Отец пьян.
Это опять произошло.
Почти семь лет он не притрагивался к бутылке. Семь более-менее спокойных, можно сказать счастливых лет.
Почему сейчас?
Он же клялся. Говорил, что ему стыдно. Что все осознал. И несмотря на свои обещания отец пьян.
«Шторм» Вивальди переходит к кульминации. К виолончели подключается струнный квартет, нет, целый оркестр с расстроенными инструментами.
– Сюда!
Лилия медлит.
Она знает, что бывает, когда отец напивается. Знает, что сейчас произойдет. А также она знает, что могло бы произойти с мамой, если бы она не послушалась и не спустилась.
– Ли, ты меня хорошо слышишь?
– Ым. Да, папа.
Девушка осторожно подходит к столу.
Как тогда ее глаза часто моргают. Как тогда она боится двинуться. Как тогда ковер пропитался красным, и теперь Лилия стоит босыми ногами в жуткой луже вина и крови.
– Умничка, Ли. Моя девочка. – Он двигает пьяной рукой, неуклюже хватает Лилию за рукав, подтягивает к себе, чтобы приобнять дочь.
– Что, ым, случилось? – Ее голос дрожит.
– Да не смотри ты туда. С ней все в порядке. Притворяется, мразь. – Он ухмыляется и презрительно косится на жену. – А ну вылезай! – Он пинает ножку стола. – Посмотри, кто к нам пришел.
– Ым, мама, давай, ым, помогу.
Лилия тянется, чтобы поднять маму, но удар в плечо отталкивает ее в сторону. Удар такой силы, что девушка практически перелетает через подлокотник и приземляется на диван.
Мелодия обрывается. Оркестр умолкает.
Тишина давит на уши.
– Не надо, я сказал! – Голос отца звучит, словно доносится откуда-то из глубокого погреба. – Пусть сама вылезает. Ха-ха. Сама залезла, сама и выберется.
Он наклоняется и громко хохочет в ухо жене.
– Так?
– Да, – еле слышно, сквозь глухое эхо хрипит мама.
Как тогда Лилия чувствует, что вот-вот потеряет дар речи. Смолкнет, но в этот раз навсегда. Как тогда возле дивана стоит ваза. Тяжелая, ребристая.
Ваза.
Один аккуратный удар по голове – и отец сам распластается под столом. Один удар. Не сильный.
И все закончится.
Главное не промахнуться.
Лилия смотрит на вазу. Девушка хочет поднять ее над головой, разбежаться и приземлить тяжелый сосуд на отца. Врезать как следует и размазать по полу его пьяную рожу.
Лилия хочет, но не может. Ее словно парализовало.
Ей безгранично страшно. Страшно, что отец окончательно потеряет контроль и на этот раз убьет маму. Страшно от своей беспомощности, от того, что ей не хватит решимости спасти маму.
– Все. Как. Тогда, – шепчет девушка пугающие три слова, чтобы понять, может ли она еще говорить.
Как тогда.
Вот только на этот раз Лилия не маленькая девочка, а отец, как бы он ни храбрился, с годами не молодеет.
И ненависть. Безграничная.
Злость придает сил.
– Ли. Что ты напряглась? Смотри, мамка уже не плачет. Ведь так?
Он дергает жену за волосы, не обращает внимание на ее мольбы. Трясет из стороны в сторону, словно куклу.
– Я спрашиваю, так? Ведь так? А? Ты же не плачешь?
– Ым, папа. Папочка, ым, не надо.
– Ли, успокойся. Ты же знаешь, это мы с мамой так играем. Просто игра. Иди сюда. Садись.
– Ым, хорошо.
Лилия поднимается с дивана, возвращается к столу. Она проходит мимо вазы, едва не задевает ее.
– Выпьем чаю.
– Ым, да.
– Сестренка маленькая уже спит, а мы семьей выпьем чаю. Как тебе? Как вам такая идея?
– Ым. Да.
Лилия готова на все согласиться, лишь бы он поскорее отпустил маму. Лишь бы он успокоился.
