А дальше мне предстояла сложная исповедь, которую я выдержала только благодаря силе воли, магазинным пельменям под майонезом и кофе.
– Вот Ебельмания желтошиповая, – процедила сквозь зубы Агата, как только я закончила описывать все свои круги ада.
– Что?
– Я всегда знала, что Томка проклята. Она же как Венерина мухоловка – хищница! – сжала кулаки бабушка. – И Лида вся в мать. Откуда там доброте и честности взяться? От осинки не родятся апельсинки. Хорошо еще, что тебя испортить не успели. А насчет кобеля этого трусливого не переживай, аукнется ему все. Бог не Тимошка, знаешь ли, видит немножко.
Меня не столько настораживал ее крик, как внешний вид. Агата стремительно пошла красными пятнами, вокруг рта и носа образовался белый треугольник, руки затряслись…
– Бабушка? – насторожилась я.
– Ох, – скривилась она.
– Тебе плохо?
– Принеси-ка мне, Вика, аптечку. На кухне она, на верхней полке в шкафу. – Агата тяжело откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Теперь она надсадно дышала и резко побледнела…
А меня такой страх пронял, что кровь застыла в жилах.
«Довела. Довела!» – только и билось набатом в голове, пока я искала аптечку и выполняла дальнейшие указания бабушки.
Приняв лекарство, Агата задышала глубже и почти сразу перестала кривиться от боли. Животный ужас понемногу меня отпускал, но тревога не рассеялась.
– Что это такое было? – спросила я.
– Ерунда, – беспечно отмахнулась бабушка. – Со мной иногда бывает. Подай-ка мне лучше, Вика, черный блокнот на тумбочке возле телефона. И сумочку. Пожалуйста.
Я давно уже не видела стационарных телефонов с диском. А у Агаты такой до сих пор имелся.
– На ерунду и я бы внимания не обратила, но тут ты явно лукавишь и обманываешь меня, – откровенно сказала ей, передавая блокнот. – Что с тобой?
Бабушка скривилась, будто бы я ее поймала за руку при воровстве конфет.
– Моторчик у меня барахлит, – нехотя призналась она, выудив очки из сумочки.
– Насколько все серьезно?
– Все мы смертны, девочка, – пожала плечами Агата.
– Насколько. Все. Серьезно, – надавила голосом я.
– Без шунтирования моя смерть наступит несколько раньше, чем хотелось бы. Только и всего, – храбрилась бабушка. – Вот только не стоит делать из этого трагедию, Вика. Последнее чувство, которое я хотела бы вызывать в своей жизни, – жалость.
Нахмурившись, она принялась сосредоточенно листать блокнот, а потом набрала номер на кнопочном мобильном. Я же застыла рядышком ни жива ни мертва и все не могла избавиться от мысли, что просто не могу ее потерять! Не сейчас, когда едва обрела близкого по духу человека!
– Абрам? Ты еще дышишь, старый сыч? – весело поинтересовалась у собеседника бабушка. – Труха сыпется, говоришь, но у тебя есть жена, чтобы убирать за тобой следы такой расточительности? Ты не слишком активничай, а то не кошерно Нонночке постоянно спину гнуть. Тяжкая женская доля – за мужиками всю жизнь подтирать, знаешь ли.
Агата затихла, а потом рассмеялась, запрокинув голову, едва очки не слетели.
– Шутник ты, Абрам. За это ты всегда мне нравился чуточку больше остальных моих приятелей. Правда-правда. – Бабушка захлопала ресницами, точно мужчина мог воочию видеть ее кокетство. – Да ну, перестань. Не могла я тебе «Зеленую рощу» продать даже по большой любви, это память о деде.
Она опять замолкла, выслушивая Абрама. У меня же его слов разобрать никак не получалось.
– Хорошо, что ты понимаешь, друг. И ты прав, не просто так я звоню. Мне помощь нужна. С внучкой беда приключилась.
Бабушка кинула на меня взгляд, а потом попросила ручку.
– Да-да, дорогой, диктуй. – Она записала адрес в блокноте. – Когда, говоришь, ей подъехать? Прямо сейчас? Хорошо, Вика скоро будет. Спасибо, друг, и последнее… Не помри раньше, чем сможешь помочь моей девочке.
Агата тепло распрощалась с мужчиной, а потом вырвала листок и протянула его мне.
– Поезжай, Вика. Здесь ты найдешь моего давнего друга, он в юридических делах всяко лучше меня разбирается. Думаю, если не делом, то разумным советом помочь точно сможет.
– Но… у меня уже есть юрист, – слабо возразила я. Хотя Горячева до сих пор мне так и не перезвонила. Видимо, семейные дела заняли у нее больше времени, чем женщина предполагала.
– Поверь, девочка, от услуг таких, как Абрам Фридман, не отказываются.
– Да, ты права, – согласилась я. – Любая помощь мне сейчас лишней точно не будет. А-а… Ты как же?
Оставлять Агату в одиночестве после недавнего приступа мне категорически не хотелось. И ведь понимала, что случись самое непоправимое, я все равно не пригожусь, но хоть скорую помощь вызову. А тут…
– Сегодня я точно не собираюсь умирать, Вика, – поджала губы бабушка. – Если тебя это тревожит.
У нас даже мимика оказалась похожа. Я точно так же кривилась, закатывала глаза, когда что-то было не по мне.
– Когда операция?
– Какая операция? – вскинула тонкие брови Агата. – Столько не живут, девочка, чтобы дождаться бесплатной очереди. А про платную и говорить нечего.
– Мы могли бы продать картины, съехаться в одну квартиру, я бы еще…
– Нет, – строго перебила меня она. – Никто ничего продавать не будет. Все эти картины не богатство, они дороги мне как память о семье. Твой прапрадед очень ценил искусство, вот и приобрел за жизнь всякого…
– Но, бабушка...
– Не бабушкай мне, Вика. Мое слово твердое, и иного не будет. Все Алексеевы эту коллекцию берегли, и я не исключение. Вон даже в полицию с заявлением пошла, когда услышала, что в нашем районе банда каких-то ворюг промышляет. Но меня вежливо отправили тихонько сопеть в две дырочки на пенсии и не мешать нашим доблестным защитникам работать, – фыркнула Агата. – К тому же умирать я не боюсь. Лишь бы успеть тебя за косу из «плохо пахнущего» вытянуть, а там уже как Бог даст.
– Будь по-твоему, бабушка, – согласилась я. – Только имей в виду, наш разговор не окончен, я не привыкла сдаваться.
– Вся в отца, – улыбнулась Агата, пряча от меня повлажневший взгляд.
Да, я была на него похожа. Не только внешне, но и характером. Возможно, именно поэтому с мамой у меня сложились такие непростые отношения…
Впрочем, будь возможность загадать себе другую судьбу, я ничего менять бы не стала. Хотя бы просто потому, что мне на самом деле очень повезло с отцом. Пусть даже нам и выпал короткий срок побыть вместе.
Перед уходом мы с Агатой обменялись номерами телефонов. Из квартиры бабушки я вышла в полной уверенности, что со всем справлюсь. Мне нужно было настоять на шунтировании и найти деньги для этого. Я не собиралась ее терять, а вот обстоятельно изучить заключение врачей и получить новое не помешает.
