Хотя последнее явно не нуждалось в ответе. Понятно, что Данил решил обновить память, поставить свою пробу, лишний раз самоутвердиться в своей неотразимости за чужой счет.
– На ужин пригласил, – ответила Ира. – В ресторан. При отеле.
– Вот как? Ну ты же понимаешь, что этот ужин предполагает собой продолжение банкета?
– Не надо опошливать, Вика, – тут же выпустила иголки подруга. – Мы с ним просто приятели и…
– Ну себя-то хоть не обманывай, – перебила ее я.
Ира замолкла, так и не договорив. Помолчала немного…
– Я запуталась, – выдохнула она. – Я так запуталась!
Что мне было на такое ответить? Ларина – взрослая девочка, она давно научилась отвечать за свои поступки, а от ошибок другого человека все равно невозможно уберечь, только крайней будешь.
– Я верю, что ты примешь правильное решение, – крепко обняла подругу я. – Каким бы оно ни было.
– Мне казалось, все прошло, отболело, – поделилась она, – но как только вновь его увидела, так все горит внутри… Это наваждение какое-то…
– Андрея ты больше не любишь?
– Я ему никогда и не обещала любви. Для брака ее ценность слишком преувеличивают, – ушла от ответа подруга и вдруг стремительно побледнела. – Андрей?!
Обернувшись, я только по напряженной спине Ларина успела мазнуть. Мужчина стремительно двигался к выходу из кофейни.
– Андрей! – кинулась следом Ира.
Я так и осталась в зале дожидаться ее возвращения. Вмешиваться в чужие семейные разборки – последнее дело.
Впрочем, долго мучиться неизвестностью мне не пришлось. Ира вернулась продрогшая – все же на улице не май месяц, а она в платье выскочила – и какая-то потерянная.
– Ну что там? – заломила руки я.
– Уехал, – без тени эмоций сказала она.
– Кто?
– Оба, – рвано выдохнула и двинулась прямым курсом в кабинет.
В нашем баре хранились напитки покрепче, к которым Ира и направилась. Вино в бокал она наливала трясущимися руками, оставив пятна на ковре и даже, казалось, не заметив этого.
Первый бокал подруга опрокинула в себя залпом, а вот второй так резво опустошать не спешила.
– С Андреем удалось поговорить? – осторожно спросила я.
– Даже выслушать не захотел, – поджала губы она. – Смотрел на меня как на злодейку какую или преступницу века. И что, спрашивается, я ему сделала?
– С другим мужиком за спиной крутила? – выдвинула версию я.
– Ты-то хоть сама слышишь, о чем поешь? – покраснела Ларина. – Да не было у меня ничего с Роговым! Не было! Даже невинного поцелуя я себе не позволила, хотя, признаюсь, из трусов выпрыгнуть хотелось, но нет же… Я же верная, мать его, жена!
Я еще никогда не видела подругу в таких растрепанных чувствах. Нет, Ира, конечно, всегда была женщиной-фейерверком, женщиной-праздником, но она относилась к той категории людей, для которых стакан всегда наполовину полон. А здесь… От надрыва в ее голосе, от отчаянных ноток, что слышались, и от ужаса в глазах у меня сердце щемило.
– Оскорбился он, видите ли, великая цаца! – размахивала руками она. – Так бабьи разговоры вообще для мужских ушей не предназначены.
– Вам просто нужно спокойно поговорить, выяснить все, пока не закрутилось еще сильнее.
Быть тихим голосом разума сейчас оказалось той еще задачей. Ларину трясло от эмоций.
– А знаешь, пошло оно все, – выдала она. – Я тоже человек. Не буду ничего доказывать, раз он даже слушать не хочет. Что это за доверие такое, раз в изменщицы сразу записал, не выяснив ничего?
– Ир…
– Ни слова, – подруга рубанула ребром ладони воздух. – Давай сменим тему, эта мне уже поднадоела. Да и праздник твой портит.
– Да какой праздник?
– Все, я сказала, – поджала губы Ларина, а ее упрямое выражение лица обладало еще большим красноречием. Ира закрылась, поставила точку, и сейчас от нее я точно не смогла бы ничего добиться.
И пытаться не стала. Это как головой о кирпичную стену биться, только лоб расшибешь.
Мы еще немного посидели, хотя разговор не клеился, а потом я вызвала такси.
– И пусть в этой поездке у тебя все сложится, – пожелала мне подруга напоследок, всунув веселенький пакетик в руки. – Это маленький презент, на удачу.
– Спасибо, – улыбнулась я, четко осознавая, что благосклонность этой капризной дамы Лариной тоже не помешает.
В пакете оказалось бикини. Красное. Именно как подруга и обещала.
На мой смешок водитель лишь заинтересованно выгнул брови, но откровенно проявлять любопытство не стал.
Документами на возвращение мне моей части бизнеса должна была заняться Марина. Юрист заверила, что это все можно будет решить и через интернет, так что переживать за «Совушку» не стоило.
В дорогу я собралась довольно быстро. Больше времени потратила, сидя на диване и борясь с мыслями. Скажи мне кто неделю назад, что ввяжусь в такую авантюру, засмеяла бы.
Власов не заставил себя долго ждать, появился ровно к назначенному часу. Поездка в аэропорт мне не запомнилась, как и регистрация на рейс. Зато телефонный звонок, которого я так ждала, запал в душу.
– Алло! Алло! – сразу же приняла вызов я.
– Лялечка? Как ваше ничего? – послышался голос Фридмана.
– Ой вей, Абрамчик, не тяни-таки кота за то, что оттягивать не принято, – на заднем фоне отчетливо прозвучала Нонна. – Я у тебя натура чувствительная, ты же помнишь? Так вот даже я чувствую переживания этой девочки, вынь уже голову из места, где темно и тепло, иначе мне придется взять все в свои руки.
– Нонечка требует, чтобы мы обошлись без прелюдий, – тут же доложил Абрам. – Хотя столько лет семейной жизни приучала меня совершенно к другому, но я, как истинно умный еврей, не могу отказать женщине в ее желаниях. Пляшите, лялечка.
– Да? – У меня горло перехватило от эмоций, а перед глазами все завертелось.
– Геволт, ну за что мне такие муки?! Не умеешь ты хорошие новости сообщать, а ну, дай сюда, – заявила Нонна, а потом ее голос стал четче и громче: – Але, лялечка? Я оказалась права: мы с этой старой перечницей еще выпьем моей фирменной наливочки. Ну вы подумайте, и как Агата могла отказаться от такого счастья? Конечно, операция прошла успешно, тут даже предсказывать не стоило, все и так было ясно.
– О-ох… – из меня разом, казалось, весь воздух вышел с этим вымученным выдохом. И телефон из ослабевших пальцев выпал, лишив возможности слышать дальнейшие слова Нонны.
– Что случилось? – Демьян обнял меня и помог устоять на ногах. – Плохие новости?
В его глазах светилось неподдельное беспокойство.
