— Что здесь происходит?
Джинджер не ответила, сверкнув волчьим взглядом в сторону духа. Корчит из себя всезнающего, а очевидных вещей не видит.
Дух будто понял, что вопрос весьма глуп, так как молча опустился на колени рядом с беснующейся Барбарой и дотронулся пальцами до её головы. Здоровячка сразу обмякла, и лишь по частому дыханию можно понять, что ещё жива. И почти сразу же рыжая учуяла вонь свежей мочи. Неужели чахоточная обмочилась под себя?
Рыжая брезгливо поморщилась, отпустила плечо своей унимирари, то есть спутницы в дозоре, убрала от её губ мокрую ладонь, которую тут же вытерла о палые листья и сухую траву, и поглядела на Ёвена. А тот поджал губы, приложил правый кулак к губам и задумчиво, даже обеспокоенно глядел перед собой. Казалось, он сейчас начнёт кусать костяшки пальцев.
Джинджер бросила взгляд на поляну, где Джека окончательно утянуло в реку, и позвала духа. Она уже поняла, что можно немного наглеть, главное — чтобы дело делаюсь, ибо Ёвену были чужды выяснения, кто главный в стае. Он и так считал себя неизмеримо выше смертных.
— Дозволь спросить, что ты сделал с Барбарой?
Что? — оторвавшись от размышлений, переспросил дух ветра.
— Барбара.
— Обездвижил. Она всё слышит, но пошевелиться не может. Простенькое заклинание, но из живых магов только самые искусные могут его использовать, — снизошёл до ответа дух. Казалось, ему доставляло удовольствие хвастаться своей силой.
— А та тварь? — указав кивком на лагерь, спросила Джинджер.
Ёвен не ответил, но потом вдруг улыбнулся.
— Слушайте меня внимательно. То, что случилось, нам на руку. Пока они будут пытаться спасти того мужичонку, вы должны пробраться в лагерь и добыть волшебный камень халумари. И не вздумайте сломать шкатулку с ним. Она тоже наверняка волшебная. А ещё лампу со светом.
Джинджер глубоко вздохнула и указала на Барбару.
— Она же повесится без своего полудохлика.
— Попробую поговорить, — легонько кивнул Ёвен. — Чувствую себя тупым лягушонком. В голове нет ни одной мысли, зачем ей Джек.
— Кому? — тихо спросила Джинджер.
— Волшебный камень и лампу, — произнёс вместо ответа дух ветра, а потом встал и направился в лесную чащу, тая по пути, как туман. А на поляне, где лагерь, начало разыгрываться прелюбопытнейшее действо…
* * *
— Что за дерьмо?! — прокричал Андрюха, подбежав в краю воды. Он схватился за голову и глядел то вслед уплывающему прозрачному чудовищу, то в речку, ища взглядом что-нибудь похожее на эту тварь. А та двигалось медленно, время от времени давая Джеку возможность сделать вдох, и тогда над мелкой речной волной вновь разносился вопль: «Помогите!»
— Ты у меня спрашиваешь?! — торопливо огрызнулся я. — Я сам впервые такую хрень вижу! Давай за ним!
— И как ты его из воды достанешь? А вдруг там ещё такая же лох-несская уродина водится?!
— И что ты предлагаешь?! — прокричал я. — Бросить человека на произвол судьбы?!
— Ничего не предлагаю! — заорал в ответ Андрей. — Я хочу знать, что ты будешь делать, когда догонишь! Оружием это угрёбище не возьмёшь! Из хватки вырвать не получалось.
Мы сверлили друг друга взглядом. Я действительно не имел плана, но ведь нельзя же просто так смотреть, когда коллегу утаскивают куда-то, чтоб сожрать в укромном месте.
Тем временем к нам присоединились Катарина. Герда, Глория и Клэр, обступив нас полукругом.
— Бросьте его, господин Юрий. Мы не имеем права рисковать вашими жизнями ради простолюдина, — отчеканила сержантка.
— Но он же человек! — закричал я.
— Знать, судьба его такая. Не печальтесь, — спокойно ответила Герда, но всё же скривилась, когда над водой снова разнёсся крик «Спасите!».
— Нет! Мы должны его спасти! — продолжал упираться я, вглядываясь в лица окруживших меня людей. Катарина, хоть ты им скажи. Ты же воительница света. Ты же поборница справедливости. Охотница на монстров. Это же твоя стезя.
Девушка неловко улыбнулась и опустила взгляд, начав поглаживать левой рукой запястье правой.
— Я сделаю, как ты скажешь, но если выбирать между твоей жизнью и его, выберу твою. Как-то на моих глазах громадный нобийский крокодил, такой, что одна только пасть в рост человека, утащил в воду мужчину, который полоскал бельё в речке. Ему бросились помогать, но там были ещё такие же чудовища. Никто из спасателей не выжил. Потому я против того, чтобы лезть за Джеком. Я помолюсь за беднягу. И обещаю заказать молебен за его упокой в храме! — Катарина немного сгорбилась и тихо сказала: — А ещё я боюсь глубины. Но если ты пойдёшь, я тоже.
— Но ведь ты же… — понуро продолжил я, оборвавшись на полуслове, но через секунду завершил мысль вопросом: — А когда духи на колья посадили людей?
— Юрий, — вздохнула Катарина, — не обижайся. Но ты же сам видел: чудище не победить простым оружием.
Я вздохнул, поглядел под ноги, а потом снова поднял взор, но уже не унылый, а злой. В той реке, которая у Заберёзья, воды по колено было, да и храмовница, в конце концов, не спасла бедолаг, а добила, чтоб не мучились. Для неё главное — избавить человека от страданий, а уж выручить или всадить пулю — это как получится.
— Если не спасу, то хоть тварь уничтожу. Жаль, тонны динамита нет.
— Дина… чего? — переспросила Казарина, нахмурившись.
Я не ответил, а быстро наклонился к земле, подобрал небольшую палку и швырнул в реку.
— Глория? — тихо произнёс затем. — Ты со мной?
Дочка Урсулы пожала плечами, а потом достала из кармана медную монетку, подкинула, поймала и оставила блестеть на раскрытой ладони. Потёртый пальцами красный металл смотрел гербом королевства вверх.
— Богиня удачи говорят, что стоит рискнуть.
— Двуликая слишком часто зло шутит! — прорычала Герда.
— К удаче и неудаче надо в равной мере хорошо готовиться, — снова пожала плечами Глория. — К удаче — чтоб суметь её поймать, к неудаче — чтоб суметь отступить в нужный миг. К тому же выше по течению есть брод, там можно попытаться вызволить
— Брод? Как хотите, а я попытаюсь! Халумари своих не бросают, — громко произнёс я. И чем больше будут меня отговаривать, тем сильнее будет желание сделать по-своему. Просто наперекор всем. Так же, как я отправился на отбор кандидатов в прогрессоры: наперекор отцу, наперекор матери, наперекор друзьям — наверное, уже бывшим друзьям. Они не верили в меня, а я смог. Смогу и сейчас — просто наперекор всему.
— Юрий, — подала голос молчавшая всё это время Клэр. — Спасти верноподданного — это подвиг?
— Да, — с улыбкой кивнул я.
— Ща, — проронила юная графиня, шмыгнула носом и развернулась на пятках на сто восемьдесят градусов. Она быстро скользнула за палатку, а потом над поляной раздался громкий крик и похожий на выстрел щелчок бича:
