Солдатки засуетились, а юная графиня, краснея от стыда и натуги, поспешила в сторону обочины. Как говорится, никакого уединения, но на то оно и средневековье. К тому же стрела в мягкое место целой графини — позор, который можно смыть только харакири или рыцарскими подвигами не ниже убийства стометрового дракона.
После пятиминутной задержки отряд снова двинулся в путь. Проезжая мимо брода, пришлось разогнать гиен, которые уже начали растаскивать трупы псоглавых, попавших им в засаду незадачливых купцов и их скот. Большая стая скулящих, хохочущих и рычащих друг на друга зверей не предпринимала никаких попыток на нас напасть, что неудивительно: имеющегося мяса им хватит для того, чтобы наесться до отвала. Место пиршества уже окружали приземлившиеся щеголявшие голыми красными шеями и грязно-белыми перьевыми воротниками угольно-чёрные грифы, суетливые взъерошенные шакалы и какие-то двухметровые птицы, похожие на аистов-марабу. Все они ждали, пока не наедятся гиены.
Наверное, нужно было бы отбить у зверей тела купцов, а после похоронить их, но на это попросту не было никакого времени. Да и заниматься обезображенными, растерзанными трупами никто не хотел.
Мы только остановились, отогнали хищников, сорвали с шей мёртвых торговцев амулеты с изображениями божеств, а Катарина прочитала короткую, всего в десяток слов, молитву, встав при этом на колени и сложив руки в знак Небесной Пары. Остальные в поклоне дотронулись пальцами сперва до середины груди, а потом до земли. Не стукнули кулаком, не сложили ладони в каком-либо особом жесте — просто кончиками пальцев.
Звери недоверчиво скалились в нашу сторону, но не решались на схватку. Дольше всего пришлось успокаивать бычков, которые испуганно мычали от присутствия падальщиков и запаха крови.
Дальнейший путь прошёл без каких-либо недоразумений. Ни разбойниц, ни диких обезьян, ни монстров.
Ну а первое, что нас встретило в лагере, это вопли Андрея. Обычно спокойный либо тихо бурчащий лейтенант матерился на чём свет стоит, стоя посередине поляны.
— Всех прокляну! — орал он. — Чтоб вам пусто было, дуры косорукие!
Женщины не суетились, но с суеверной опаской поглядывали на парня, и только возница ползала на карачках вдоль кустов, словно искала что-то.
— Ну как же так? Ну, ведь не может так быть? — бормотала она. — Я ведь только на чуть-чуть глаза прикрыла.
При виде меня лейтенант начал новую порцию ругани.
— Юрок, ты только представь: эти средневековые феминистки умудрились потерять ноутбук!
— Господин, это бычок виноват, — встав с четверенек на колени и прижав руки к сердцу, заголосила возница нашего фургона, и я увидел большой кровоподтёк на её лице. — Он, дурень, волков испугался и понёс! — продолжила женщина. — Всю ткань порвал ветками, а ещё барахло посыпалось. Второго напугал.
— Повесить бы их всех, да новые не умнее нынешних будут, — донёсся до меня недовольный голос Ребекки.
Та стояла возле белой коровы и сюсюкала с животиной, словно с больши́м котом. Бланка тыкалась мордой в ладони рыцарши в поисках сладкой морковки или яблока и тихо мычала.
— Это волки, — вставила пять копеек ещё одна.
— Пасть захлопни! — тут же рыкнула неё Ребекка.
Солдатка сразу сгорбилась и постаралась спрятаться подальше с глаз пришедшей в чувство и ставшей серьёзной рыцарши.
Все остальные молча и очень усердно занимались повседневными делами. В костре горело дров больше положенного, котёл уже был вычищен до зеркального блеска, а солдатка, которая убирала навоз с поляны, за неимением такового уже носила в лопате землю, лишь бы злая рыцарша не подумала, что подчинённые от безделья страдают. Лучше всего приходилось не занятым в хозяйственной деятельности, они цепью прочёсывали лес, а у многих, кто оборачивался, были заметны заплывшие от синяков глаза. Ребекка явно не поскупилась на тумаки, а удар у неё был не как у изнеженной земной инстаблогерши, которая ни разу в жизни ничего тяжелее смартфона в руках не держала, а профессионально поставленный для фатального результата: достучаться до сознания неприятельницы сквозь шлем и подшлемник. И поставлен он был не в тренажёрном зале, а на поле боя, где не выполнившим фитнес-программу ставят камень на могилку.
Я помассировал пальцами висок, соображая, как дальше быть без ноутбука. В принципе, можно через беспроводной переходник подключить к моей системе, но та питается от катализатора расщепления глюкозы в крови, и чтобы обработать все данные, карамелек не хватит, особенно если Урсула дорвалась до запасов. А ещё придётся жрать кофеин и бегать, чтобы сосуды расширить. Помнится, нам показывали отрывки из отчёта по обкатке разогнанных инженерных образцов. Там подопытные не только жрали тоннами сахар, но и ходили с пакетами льда на макушке, словно восточные красавицы с корзинами на голове. Разогнанная система нуждалась в охлаждении, и организм не справлялся с этой задачей, а тепловые трубки между полушариями не вставишь.
Придётся записывать данные и отправлять профессору без предварительной обработки.
— Твою мать, — выдавил я. Только всё наладилось, и вот опять.
Хорошее настроение осталось разве что у Клэр, которая с видом покорительницы вселенной отвязала от борта колесницы отрубленную голову вожака псоглавых. Юная графиня сияла улыбкой, как галогенная лампа дальнего света. Аж глядеть больно.
— Герда! — заорала юная графиня на всю поляну. — Приказываю свернуть лагерь и отправиться на берег Золотого Ручья! И жрать!
— Приличная девушка будет говорить, накрой на стол, — поправила её Герда, придерживая Бланку за огрызок верёвки, а корова бряцала серебряными бубенцами.
— Герда, накрой на стол! Жрать хочу! — тут же поправилась графиня, а потом самым натуральным образом вприпрыжку, словно первоклашка, которую отпустили с уроков, направилась в сторону палатки. Доспехи на Клэр забряцали, как связка пустых кастрюль.
Я улыбнулся, а окончательно сгладила негатив ещё одна очень культурная барышня, выскочившая из-за фургона.
— Юн спадин! — завопила мечница, у которой правая рука была всё ещё перебинтована. — За стручок и в бездну! Рассказывайте всё, что тётя Урсула пропустила! Я же сдохну, если не узна́ю! Спасли Джека?
Она подошла ко мне и облокотилась на колесницу. Под весом женщины та слегка накренилась.
— А у нас, — не дав мне даже начать рассказ, начала Урсула, — кто-то сперва корову чуть не увёл. Ума не приложу, как так незаметно верёвку обрезали. Да и фургон явно ножом порезан.
— Хоть одна умная! — зло усмехнулась Ребекка. — Я всё жду, когда догадаются.
Я снова потёр лицо, приводя мысли в порядок. Получается, кто-то похозяйничал в лагере, и ни одна падла ничего не заметила. Этот кто-то украл ноутбук и всё обставил так, что всё это череда случайностей. На ум приходила только та речная дева. Воображение сразу нарисовало жидкого, слегка приправленного болотным торфом терминатора, прорубающего руками-мечами тент, а потом затекающего в ближайший овраг. Неужели всё это было отвлекающим манёвром, и Джек — просто приманка, на которую клюнул, как последний дурак.
