Откуда она появилась?
Когда он поднялся, она буквально подтанцевала к нему, не в силах устоять на месте.
— Вижу, ты готова! — рассмеялся он.
Мерри скрестила руки на груди и стала выбивать ритм носком туфельки. Но когда Гаррон направился во двор, она последовала за ним.
— Ты ездишь верхом?
— О да. Я люблю ездить, милорд, — начала она, но тут же осеклась: — Э… леди Анна…
— Да, благородная и великодушная леди Анна сама тебя научила, ты именно это хотела мне сказать? А чистить лошадь тоже научила? Может, и жеребиться?
Его сарказм поразил ее, точно удар. Конечно, он ей не поверил. А она так старалась!
Сама того не сознавая, она вскинула голову и выдвинула подбородок.
— Она многого не успела. Но наверняка обучила бы меня и обращаться с лошадьми. Леди Анна умела все.
— А я слышал другое, — возразил Гаррон, хотя вообще ничего не слышал о бывшей хозяйке замка. И сказал это лишь для того, чтобы посмотреть, как она станет себя вести.
Мерри немедленно попалась на удочку.
— Всегда есть те, кто завидует, ревнует, злится…
— Да, это верно. Будем надеяться, что она хорошо тебя обучила верховой езде. Не хочу видеть, как тебя сбросят в грязь!
— Я могу ездить на любой лошади!
Гаррон немедленно отвернулся и стал помогать старику, несущему большую доску к баракам. При этом он низко наклонил голову, чтобы она не увидела широкой улыбки. Девчонка совсем не умеет врать!
Вернувшись, он уже не улыбался.
— Мне к тому же сказали, что мой брат издевался над женой.
Девушка разинула рот:
— Не может этого быть! Ни один мужчина… то есть…
Гаррон снова задался вопросом, кто она и откуда. И почему не только Миггинс, но и все жители Уорема защищают ее.
Он обернулся на оклик Таппера. Поднял глаза и увидел искаженное ужасом лицо старика. Тот стоял на стенах замка и, казалось, вот-вот свалится вниз!
— Милорд! Там целое войско, армия… по крайней мере сотня человек, может, больше, и все такие грозные и злые… кажется, сейчас иссекут нас в капусту! Это Черный Демон, решивший прикончить всех нас и пировать над нашими трупами! Они мчатся, как гончие ада. Но по крайней мере мы придем к Господу с полными животами!
Таппер перекрестился, кряхтя, встал на колени и принялся громко молиться.
Гаррон, бегом взбираясь на стены, на ходу раздавал приказы:
— Не опускать мост и не поднимать решетку, и все будет хорошо! Алерик, расставь людей на стенах! И успокой людей!
Он помчался по выстеленной досками галерее вдоль стен, идущей по периметру всего замка. Скорее бы увидеть людей, пытавшихся уничтожить Уорем. Он своими руками изрубит их на мелкие кусочки!
Проклятие!
К замку приближалась не сотня солдат, а человек тридцать, надвигавшихся на Уорем, как арабы из Святой земли.
Отряд остановился перед замком, и Гаррон заметил, что на предводителе не было кольчуги. Только темно-серый плащ и, как ни странно, толстый шерстяной шарф, обернутый вокруг головы. Гаррон узнал этот шарф.
— Милорд Гаррон! Это я, Роберт Бернелл! Я приехал прямо от нашего могущественного и благосклонного короля. Можно войти!
— Неужели это вы, сэр? — обрадовался Гаррон. — Минуту! Мы поднимем решетку и опустим мост!
Мерри стояла в тени лестницы, ведущей в большой зал, и наблюдала, как солдаты въезжают во внутренний двор. Гаррон выступил вперед и помог спешиться человеку в шарфе.
— Это Роберт Бернелл, — прошептал Гилпин. — Канцлер Англии и, что еще важнее, секретарь короля. Лорд Гаррон говорит, что он кулак, а заодно и уши его величества. И что в его комнате всегда горит свеча, и он работает больше самого низкородного серва.
Она хотела ответить, что при дворе всем известны привычки Роберта Бернелла, но прикусила язык.
— Это к нему собирался ехать Хоббс?
— Да. Интересно, почему он сам здесь появился?
Мерри хотела выступить вперед и тут же сообразила, что не должна этого делать. Она никто. Ничтожество.
Когда солдаты расступились, она ахнула, увидев не менее дюжины мулов, навьюченных перевязанными веревками тюками.
Все собрались во дворе, такие взволнованные, что едва могли устоять на ногах. Миггинс разразилась приветственными криками, и остальные к ней присоединились. Испуганные лошади переступали с ноги на ногу. Солдаты принялись их успокаивать. Один, уродливый, как ствол дерева, дружелюбно помахал рукой и рассмеялся. Крики стали еще громче.
Гаррон подождал, пока установится тишина, и сжал руку Бернелла.
— Счастлив видеть вас, сэр. Один из моих людей собирался сегодня к вам, в Лондон. Насчет всего этого. — Он широким жестом обвел двор. — Как видите, все мы попали в большие неприятности. Но что привело вас сюда? И смею ли я осведомиться об этих тяжело груженных мулах?
Бернелл, который с гораздо больше охотой ехал бы на муле, чем на огромном боевом коне, который, как считал король, больше соответствует его достоинству, просиял:
— Наш король посылает вам подарки! — Он махнул измазанными чернилами пальцами в сторону мулов. — Через два дня после вашего отъезда явились двое солдат из Уорема и рассказали, что здесь случилось. Наш дорогой король понял, что вы в большой нужде, и действовал быстро и наверняка. Возможно, еще большее участие проявила наша прекрасная королева, но дело не в этом. Мулов нагрузили за несколько часов. Мы прибыли вовремя, как я погляжу.
— Значит, к вам пришли солдаты моего брата?
— Не вашего брата, поскольку он мертв. Ваши солдаты.
Бернелл оглядел разоренный двор, понюхал воздух, долго изучал сбившихся в кучку людей, прежде чем снять шарф с головы и повязать на шею.
— Они не знали имени человека, атаковавшего Уорем, и назвали его Черным Демоном. Рассказали, что те, кому не удалось убежать, были убиты и все уничтожено. Вижу, они не преувеличили. Мы привезли с собой двух ваших солдат, хотя они явно не в себе. Можете допросить их сами. Они также поведали о пытках и поиске серебра лорда Артура, монет, по словам Черного Демона, украденных у него.
Гаррон оглядел двоих, едва стоявших на ногах солдат, и увидел Мерри рядом с Гилпином, в окружении жителей Уорема.
— Мерри! Подойди и познакомься с Робертом Бернеллом, канцлером Англии и королевским секретарем.
Гаррон не собирался этого делать, но слова сами собой сорвались с языка.
Мерри грациозно подплыла к Бернеллу, улыбнулась и сделала настоящий придворный реверанс. Сегодня на ней было темно-синее шерстяное платье, вот уже двадцать лет как вышедшее из моды…
— Сэр, это большая честь для меня, — произнесла Мерри.
