Каждый прошедший миг наполняет тело Фурии кипучей энергией. Заставляет двигаться, всё быстрее и быстрее.
Гурдар с окровавленными руками опускает молот на хребет демона.
Ансельм не перехватывает управление на себя. Не отбрасывает её прочь, как при контроле разум. Они двигаются в тандеме, как искусные фигуристы, что знают друг-друга наизусть.
Шипы стреляют во все стороны. Без какого-либо предупреждения. Активация под Предсмертной яростью почти мгновенная.
Волк Лесника взвизгивает и падает на бок бездыханным. Баллистик покрывает себя морозной коркой, уберегаясь от смерти. Из поясницы Гвина в мгновение ока вырастают длинные паучьи лапы, которые отшвыривают его на пяток метров назад. И даже сам разбойник выглядит удивлённым этому. Волчок с СексТантом ускользают под мощным ускорением. Зарракос спасает и Гурдара, и себя, унося обоих прочь телепортацией.
6 %.
Связанные Ненавистью (12с)
Махоуни не успевает.
Пяток обсидиановых наростов показываются у него из спины, и здоровяк боком валится наземь. Рот раскрыт в удивлении, и кровь бежит по его мясистым губам, собираясь в лужу.
Из трёх охранников дроу, двое превращаются в решето. Сквозные раны мгновенно обагряют алым всех вокруг. Последнего спасает смерть собратьев — шипы замедляются в мясе и броне убитых.
Фурии не хватает каких-то тридцати-сорока сантиметров, чтобы выйти из зоны поражения. Смерть, рука об руку с болью, приходит вслед за десятком ран и бессильно отступает, зализывая свои раны. Не сейчас. Не в этот миг. Смерть не властна на танцующей орчанкой.
Её здоровье упрямо держится на единице, прежде чем его восполняют лекари.
Молниеносная контратака. Копьё самым кончиком клюёт демона в складку под шеей.
— Мана в ноль! — орёт Клаус и ему вторит Открывашка.
Лапы летят к ней с двух сторон, отрезая пути к отступлению. Орчанка инстинктивно ныряет к земле лицом вперёд. Когти раздвигают крепчайший камень. Она двигается под землёй интуитивно. Это похоже на способность дышать. Ручное управление не требуется.
Выпрыгнув из пола позади мясника, она вонзает остриё глубоко в поясницу твари Ударом праведной живучести. Исцеляющая волна накрывает всех поблизости. Не давая врагу опомниться, тут же Костелом по ногам.
5 %.
Связанные Ненавистью (10с)
С хриплым рыком Адемар вертится на месте. Огромная пасть широко раззявлена. Наружу летят ады. Два. Четыре. Шесть.
Двое падают посреди группы кастеров. Ещё пара — в пяти метрах от них. Последняя двойка — за спинами милишников.
Вспышка железного сердца похожа на огромный мыльный пузырь, что вырывается из тела орчанки вовне. Накрывает ближайшие пятнадцать метров. Пять пар глаз мгновенно переключаются на неё, забывая обо всём остальном. Шестой… шестой слишком далеко — в толпе заклинателей и он уже атакует её союзников.
Ещё две секунды назад рука Маджестро порхала по струнам, извлекая из инструмента кипящую музыку, а сейчас Фурия видит, как Воплощение боли собирается наброситься на кенку. Между ними полшага. Шипастые лапы уже замахиваются для удара.
Орчанка знает, что бард бесполезен в ближнем бою. Такова горькая правда. При всех его талантах, сближение с противником делает из пернатого музыканта беззащитную жертву.
Сейчас он съёжится. Закроет глаза. Закроет голову руками. Мне нужно успеть!
«Мы успеем.»
Рывок.
Кенку действительно дрожит. Трясётся от страха. Однако его правая рука ныряет куда-то под гриф мандолины. Дёргает на себя небольшой сферический выступ. Из выемки, спрятанной внутри музыкального инструмента выскальзывает тонкая металлическая спица в две ладони длинной.
Её бард и вгоняет в висок демона одним хлёстким движением.
— Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет, — цедит Маджестро.
Прут скрывается в голове твари, и та замирает, парализованная.
Провокация заставляет её опомниться и переключиться на девушку. Со всех сторон к ней несутся и ады, и сам босс. За ним по пятам следуют бойцы, осыпая жирную тушу шквалом атак.
Сокрушительный бросок мечет охваченное праведной энергией копьё в скопление врагов. Взрыв. Перед тем, как ослепительная вспышка расцветает в ораве нечисти, Фурия видит, как оружие почти насквозь прошивает брюхо ублюдка. Ни броня, ни толстая шкура не помеха этому снаряду.
4 %.
Связанные Ненавистью (6с)
— Я пустая! — крик Персефоны едва слышим сквозь лязг и взрывы.
Вернувшееся в руку древко вселяет уверенность. И даже десяток атак, что сыпятся со всех сторон на юркую орчанку не могут её поколебать. Здоровье девушки второй раз падает к единице и замирает.
Зарракос создаёт из воздуха пяток мечей, что начинают закручиваться вокруг него острейшими лепестками. Рубят и шинкуют адов в труху.
Гвинден удивляет её даже несмотря на весь творящийся хаос. Две паучьи лапы подбрасывает дроу к шее Адемара. Туда, где крошечная головка прячется в кольце брони.
Кинжал Олег и его меч кромсают мясо, пока ещё две паучьи конечности с лезвиями на концах рубят позвоночник урода. С нечеловеческой прытью и ритмом они раз за разом прошивают противника. Мокрый хруст набирает темп, сливаясь в одну продолжительную ноту.
3 %.
Связанные Ненавистью (4с)
Гурдар испускает дикий рёв и с широким размахом соединяет боёк двуручного молота с коленной чашечкой титана. Руки орка всё ещё кровоточат, но оружие он сжимает со всей доступной ему силой. Кажется, что ничто не способно поколебать мясника. Его слоновьи ноги выглядят монументально, но…
Сустав трескается. Кровь брызжет наружу.
2 %.
Связанные Ненавистью (3с)
Хриплый крик боли рвётся из глотки Адемара, и он припадает на раздробленное колено. Опускаясь прямо перед Фурией. Его крохотная головка всего на полметра выше её собственной.
Заклинания всех мастей разят врага. Сломанная рука Волчка висит плетью, но он атакует и атакует с помощью целой. Безымянный дроу-охранник, как швейная машинка, вбивает кинжалы в бок монстра. От Баллистика веет холодом и смертью. Невысокий рыцарь смерти безэмоционально шинкует противника. Стрелы Лесника бьют без промаха.
Копьё искрится от белоснежного света. Оружие распирает от заключённой в нём священной магии.
Орчанка зло щерится.
— Я ведь тебе обещала, — сквозь оскаленные клыки её голос теряется в шуме боя.
Удар совершенной чистоты.
Четырёхгранное остриё погружается в глаз Адемара. В клубящийся тьмой провал. Ныряет ещё глубже.
