Так мы ехали до г. Кирова.
22 июля наш поезд выехал со станции Сокольники, в 10–11 часов вечера нас довезли до станции Перово под Москвой. Здесь поезд остановился, и мы сначала не поняли, в чем дело.
Наш конвой покинул вагоны, и мы остались взаперти без охраны.
На улице темная июльская ночь, слышатся оружейные выстрелы, мы смотрим в окно и видим, как разрываются снаряды.
Оказывается, в это время на Москву был совершен первый
[56] немецко-фашистский налет, и по налетчикам стреляли наши зенитки.
Фашистские самолеты были отогнаны. В вагон вернулся конвой, и поезд двинулся дальше
[57].
Следующая наша остановка была ст. Киров.
На ст. Киров наш поезд пришел в середине дня; к вагонам стал подходить народ и рассматривать, кого и куда везут.
И вот из толпы выделилась одна женщина, лет сорока, и стала громко кричать в наш адрес: «Вот везут фашистов! Их надо уничтожать!»
Она кричала довольно долго, вероятно, желая своим криком привлечь остальных людей, но, к нашему счастью, она не нашла последователей
[58].
На платформе стояли милиционеры и слышали произносимые женщиной погромные призывы, но никто из них не запретил ей их произносить.
В Кирове к нам в двухместное купе подсадили трех уркачей
[59], теперь нас стало 9 человек. Если и раньше здесь было трудно разместиться, то теперь это казалось невозможным. У нас было еще три свободных места: два на полу и одно под нижней лавочкой, и там они разместились… Невольно вспомнилась русская пословица «в тесноте, да не в обиде»…
Погода стояла жаркая, в купе от большого количества народа была нестерпимая духота, да еще круглые сутки стояла параша, куда ходили за большим и за маленьким. В уборную выпускали лишь два раза в день: утром и вечером.
Так что представьте себе, какой в купе был воздух.
В таком положении мы ехали 15 суток, дыша этим воздухом; не было возможности ни спать, ни сидеть, ни стоять.
Питались всухомятку, давали хлеб, рыбу (треску). Воду давали в ограниченном количестве.
18. На пересылке Устьвымлага
5 августа
[60] нас высадили из вагона на ж.-д. станции «Весляна»
[61] Коми АССР.
Был теплый, ясный, солнечный день, мы были рады, что пришел конец нашим вагонным мучениям. Бесконечно были рады свежему воздуху и солнечному дню, которых мы были лишены по несколько месяцев, а некоторые даже по несколько лет.
Вскоре за нами прислали конвой, и всех повели на пересылку.
На пересылке было всего 3 барака. В двух разместили мужчин и в одном – женщин.
На следующее утро в бараке пошел шум. У некоторых товарищей украли вещи; воры были здесь же, в бараке – уголовники, подсаженные к нам в Кирове. О краже заявили администрации пересылки, но администрация никаких мер не приняла.
Утром нам выдали по пайке хлеба в 600 грамм, а завтракать повели в зону 11-го л/п. Так как у вновь прибывших не было ни миски, ни ложки, нам все это пришлось заимствовать у старых заключенных, заплатив по 200 г хлеба.
После завтрака нас погнали на работу на лесной склад: перебирать, сортировать и складывать в штабеля доски.
На Усть-Вымской пересылке нас продержали двое суток, и оба дня мы ходили на работу на склад.
7 августа после работы нам объявили: «Собирайтесь на этап!»
