Часов в 10 вечера наш этап вывели за зону. Там сделали привал, разложили костры, привезли продукты и стали готовить нам ужин, который состоял из щей и жидкой овсяной каши. На пересылке ужина не было.
Затем нас разбили на две партии: одну партию на 1-й л/п, а вторую – на 3-й.
Я попал на 1-й л/п.
Так как дорога на 3-й л/п шла через 1-й, то обе партии пошли вместе.
Было раннее утро, стояла прекрасная утренняя прохлада, дышалось легко.
Сначала мы шли по лежневой дороге, а потом по дороге, проложенной лесом. По обе стороны было много спелых ягод: брусники и морошки. На ходу мы срывали и ели ягоды.
От пересылки до 1-го л/п расстояние примерно 18 км.
На 1-й л/п нас привели примерно около 9 часов утра, шли мы не торопясь.
19. На Первом л/п
Первый л/п находился на правом берегу реки Весляны; через реку проложен мост.
На лагпункте нас приняли хорошо; для нас специально была выделена брезентовая палатка, в нее мы сложили свои вещи.
Потом нас повели в баню. Несмотря на то, что баня находилась на берегу реки и вода в нее подавалась посредством мотора, воды нам дали лишь всего по две шайки на человека и по микроскопическому куску мыла. Здесь же нам выдали по паре нижнего белья сплошь в заплатках, и, как видно, это белье никогда не видело стирки.
После бани нас повели в столовую. Столы были накрыты белыми чистыми скатертями, на столах стояли цветы. Каждому из нас выдали по новой деревянной ложке.
Прием был хороший. За четырнадцатилетнее пребывание в лагерях такой прием был первым и последним.
После завтрака нам разрешили идти в отведенную для нас палатку.
В палатке стояли двухъярусные кровати.
Здесь нам выдали постельные принадлежности: матрацные и подушечные наволочки и рваные одеяла. Привезли солому, мы ей набили наволочки.
Кроме этого, нам выдали по паре лаптей и полуметровые портянки, в которые невозможно было завернуть ноги.
Мы выделили дневальных по палатке для соблюдения чистоты и порядка и чтобы в палатку не входили посторонние лица, особенно уркачи, которые всеми способами старались к нам проникнуть.
Вечером того же дня нас разбили по бригадам в соответствии с категорией труда.
Бригадиры были выделены из нашего же этапа.
Наутро нас подняли в 5 часов, бригадир принес хлеб по 600 грамм каждому.
Потом бригадир повел нас в столовую завтракать, кормили нас по второму котлу: щи, каша, кусок селедки.
После завтрака нас повели к вахте на развод. Нашу бригаду, с легким трудом, назначили работать на катище – на сброс бревен в реку.
Поскольку с этой работой мы знакомы не были, нам в качестве инструктора назначили десятника, уркача.
Он нас проинструктировал, и работа пошла полным ходом; работать было в охотку, некоторые наши товарищи не только месяцами, а годами были лишены права на труд.
На третий день работы нам выписали питание по третьему котлу, наивысшему в лагере.
Рядом с нашей бригадой работала бригада уркачей, и на второй день уркачи украли у нас вещи. У меня украли две толстовки, одну мне вернули через коменданта л/п, а вторую, лучшую, – не вернули.
В то время в лагере кормили на лесоповальных л/п два раза в день, утром и вечером, а в сельскохозяйственных л/п три раза: завтрак, обед и ужин. Причем норма питания была одинакова.
Два раза в день получать пищу было очень тяжело, особенно если не выработаешь нормы и хлеба получаешь только 400 г.
В лагере существовал следующий порядок питания:
Первый стол: завтрак – щи, каша и кусок селедки. Ужин – щи, каша, кусок селедки, хлеба 400 г.
Второй стол: завтрак – щи, каша, кусок селедки или трески. Ужин – щи, каша, кусок селедки, хлеба 600 г.
Третий стол: завтрак – щи, каша, селедка. Ужин – щи, каша, селедка или треска и дополнительное блюдо – пирожок и кусок селедки. Хлеба – 750 г.
Каша была преимущественно овсяная и жидкая.
Нас до некоторой степени поддерживал хлеб, но в нем было до 65 % воды.
Получая 3-й стол, жить еще было можно, но все же это питание не компенсировало затраты труда, и человек постепенно из хорошего работника превращался в доходягу, и его ждал неизбежный удел: слабосильная команда или полустационар.
Весь контингент заключенных по состоянию здоровья был разбит на три категории, и в соответствии с категорией определялась норма выработки.
1-я категория должна была вырабатывать 100 % установленной нормы.
2-я категория – 75 % установленной нормы.
3-я категория, или легкий труд, – 70 % установленной нормы.
Причем 3-я категория труда – или легкий труд – от тяжелых физических работ освобождала.
За установленную норму выработки полагался второй стол, не выработавший этой нормы получал 1-й стол с 400 граммами хлеба.
Для получения 3-го стола надо было выработать 125 % нормы.
Самая лучшая работа для заключенного – на временной работе, где не надо было вырабатывать никакой нормы, а питание давали по второму столу и 600 г хлеба.
Бывало, из сил выбиваешься, чтобы выработать 100 % своей нормы, получить второй стол питания, а при подсчете смотришь – до ста не хватает 2–3 %.
И вот на десятидневку тебя сажают на первый стол с 400 г хлеба, и ты влачишь полуголодное существование.
Не прошло и нескольких дней, как мы прибыли на 1 л/п, нам из КВЧ (культурно-воспитательная часть) выдали по листу бумаги и сказали: «пишите на имя Сталина заявление с просьбой отправить вас на фронт».
Мы были бесконечно рады и думали, что вырвемся из этого позорного пекла.
Написали заявления, сдали в КВЧ, ждем результата, но, к нашему великому сожалению, вся эта кем-то задуманная затея пошла насмарку.
По приговору суда мы считались матерыми врагами своей Родины.
Спрашивается: для чего надо было глумиться над забитыми, истерзанными людьми?
А ведь среди нашего этапа были преимущественно члены партии с довольно солидным партийным стажем, которые честно и добросовестно работали в рядах партии на благо своей Родины и партии.
Наша бригада состояла сначала исключительно из бывших членов партии. Иногда во время перерыва нет-нет да между собой перекинемся несколькими словами о нашей злосчастной участи.
Знает ли Сталин, что членов партии со всех концов Советского Союза пачками загоняют в лагеря?
Были слабые высказывания, что Сталин этого не знает, ему, мол, об этом не докладывают.
Но некоторые товарищи говорили, что ОН все знает, так как в числе заключенных находится большое количество членов ЦК, секретарей крайкомов, обкомов, председателей крайисполкомов и облисполкомов и т. д.
