3. В бараке должно быть чисто и без клопов.
4. Можно было носить в ремонт одежду и обувь и приносить обратно.
5. Ежевечерне носить в сушилку одежду и валенки и приносить обратно.
Надо сказать, что мне это удавалось делать без особого труда и с большой охотой.
Я ежедневно мыл полы, один раз в неделю горячей водой мыл стены деревянного барака и нары.
После обеда вдвоем шли в лес на заготовку дров для отопления барака и нагревания горячей воды, без конвоя.
В лесу было тихо и спокойно, не то что в зоне.
В общем, я ежедневно был занят делами и находил в этом удовольствие. Да и работяги были довольны, что у них есть все необходимое – завтрак, ужин, хлеб, круглые сутки горячая вода, чай. Одежду и обувь снесут в ремонт и в сушилку, и все это делается вовремя.
С этой работой мне было некогда думать о своей злосчастной участи…
Бывало, всех проводишь на работу, в бараке все приберешь, заправишь постели и после трудов праведных сидишь у окна и распиваешь фруктовый чаек, и с таким удовольствием его смакуешь, словно это нектар.
Иногда выпьешь несколько пол-литровых банок, а если к этому напитку добавить хлеба граммов 300, то совсем было бы отлично…
Пьешь чай, а в это время в окошко ярко светит весеннее солнце, и тебе от этого становится хорошо…
И вот, в конце марта 1942 года я неожиданно получаю маленькую первую посылочку от сестры.
Сколько ею было вложено хлопот ее послать… Надо учесть, что это было в 1942 году, в годы ожесточенной борьбы с немецким фашизмом… В период, когда жены, дети, братья и сестры отказывались от своих родных и близких, находящихся в лагерях, а тут, не боясь всего этого, дорогая сестра обходит всех областных работников и добивается послать своему злосчастному брату один килограмм сухарей и очки…
А сколько было у меня радости в получении этой маленькой посылочки? Сколько было всяких дум и переживаний?
Я восторгался мужеством сестры: эта простая русская женщина не испугалась, что ее могут обвинить в связи с сидящим в лагере братом как с врагом народа… но она этого не боялась, она чувствовала простым своим сердцем, что ее брат ни в чем не повинен перед Советской властью и партией и запрятан в лагерь истинными врагами народа, сидящими у кормила государственных органов…
Эта маленькая посылочка меня воодушевила, и я решил написать жалобу на имя Верховного прокурора.
Написал, послал, но ответа не получил…
25 апреля 1942 года подкомандировку на лето закрыли, а нас всех перевели на головной 17-й л/п. 17-й л/п был небольшой, всего на л/п было две бригады: с/х бригада и бригада возчиков, да отдельно был ЦАРМ
[68], где было 80–100 человек.
Впечатление от л/п было нехорошее, в особенности от столовой и бараков: здания были деревянные, в бараках кишмя кишели клопы и разная паразитическая живность.
Здесь меня зачислили в с/х бригаду, работать пришлось на общих работах, а потом – бригадиром.
В конце мая 1942 года на л/п пригнали московский этап «октябристов». От них мы узнали, что творилось на воле, в особенности в октябрьские дни в Москве
[69]. Как было больно слушать их слова, как было стыдно за ответственных партийных и советских работников, которые своими действиями старались деморализовать московское население и которые пачками бежали из Москвы…
В июле 1942 года из управления лагеря на меня пришел наряд на отправку в Верхне-Веслянский совхоз.
В прекрасный теплый день на попутной машине меня отправили через 8-й л/п в Верхне-Веслянский совхоз.
Так как на 8-й л/п не было в течение четырех недель конвоя для дальнейшего передвижения, я там задержался.
На 8 л/п работы были исключительно с/х, так что здесь было несравненно легче работать, чем на 1-м л/п.
Нашей бригаде был отведен только что отстроенный барак, в котором еще не было ни клопов, ни вшей, ни блох; здесь кормили три раза в день, работы сравнительно не тяжелые.
В первых числах августа мне сказали собираться в этап в Верхне-Веслянский совхоз.
22. Перевозка в Верхне-Веслянский совхоз
Я собрал свои вещи, вышел к воротам зоны. За зоной у ворот стоит грузовая машина, меня выпускают в ворота, выхожу, сажусь в машину, в которой сидит один заключенный и конвойный. Нас везут на станцию Весляна, куда нас уже доставляли в 1941 году в августе.
Верхне-Веслянский совхоз находился примерно в ста километрах; в него можно попасть кратчайшим путем по железной дороге через ж.-д. станции Весляна и Ропча.
На машине нас доставили на ст. Весляна. Время уже клонилось к вечеру, а поезд в сторону Ропча шел примерно в 3–4 часа утра, так что на ст. Весляна до поезда пришлось сидеть 7–8 часов.
Наш конвоир все выяснил, подошел к нам и сказал: «Ну, ребята, я вас покидаю здесь, а сам иду к знакомым. Я к приходу поезда приду».
По записям НКВД значилось бы, что «два государственно важных преступника со сроками: один 15 лет и отбывший лишь один год, а другой со сроком 10 лет, отбывший 3 года, в ночь на такое-то число августа м-ца 1942 года оставлены конвоем и не охранялись, и ночью могли идти куда им вздумается…».
Но так как ни тот, ни другой «государственный преступник» за собой никакой вины не имел, то они оба спокойненько до прихода поезда ждали своего конвоира.
За 15–20 минут до прихода поезда пришел наш конвоир, купил ж.-д. билеты и вручил их нам.
Поезд подошел, мы сели в один вагон, а конвоир в другой, и поехали до станции Ропча. Вышли из вагона, к нам подошел наш конвоир, и мы все вместе пешочком двинулись до Верхне-Веслянского совхоза.
От станции Ропча до Верхне-Веслянского совхоза примерно 18–20 км.
23. Верхне-Веслянский совхоз
Верхне-Веслянский совхоз находился на левом берегу р. Весляны на возвышенном месте: с территории совхоза прекрасный вид на реку и заречье.
В заречье круглое озеро, очень красивое, из озера протекает малозаметный ручеек; вокруг озера лес, большая часть его состоит из хвойных пород, да и территория совхоза находится в лесу.
Лес постепенно сводили, производили раскорчевку пней, а потом эту площадь распахивали и засевали агрокультурой, в основном овощными культурами, картофелем и капустой.
Совхоз был своего рода здравницей для заключенных. Ежегодно в него с лесоповальных л/п направляли работяг-доходяг, приурочивая к уборочной кампании. Во время уборки овощей люди заметно поправлялись, а потом их опять отправляли на производственные, лесозаготовительные л/п.
