Переходя к вопросу о моей «виновности», я честно и добросовестно заявляю, что, состоя примерно, четверть века в рядах ВКП(б), я всегда вел честно и добросовестно свою работу, исключительно на процветание и благо своей любимой социалистической Родины. Исходя из этого, я все же не могу себе представить, за что меня приговорили к 15 годам ИТЛ?
Разве я на свободе не трудился?
Разве я на свободе не был исправен?
Спрашиваю, скажите конкретно, какое я сделал преступление перед своей социалистической Родиной или обществом?
Я считаю, что мое обвинение зиждется исключительно на основе гнусно-лживой клеветы, выдвинутой против меня быв[шим] управляющим КВЖД Рудным Ю.В., который еще в 1937 г. при своем аресте, чтобы запутать следствие и подвергнуть опасности людей, преданных партии и советской власти, заявил, что якобы я, Кузнецов Степан Иванович, состоял в списках японских шпионов. Список ему якобы показал один японец, а также выдвинул и ряд других обвинений. Причем из ряда гнусно-лживого оговора, произведенного Рудным, следствие и суд предъявили мне лишь одно обвинение – это якобы я, работая на КВЖД, был изменник своей Социалистической Родины, сиречь – шпион.
Невольно у всякого здравомыслящего человека возникает Вопрос: «а посему следствие и суд опустили 90 % гнусно-лживой клеветы?» Да иначе и быть не могло, т. к. при всей пристрастности ко мне следствия оно не могло их предъявить потому, что это явная ложь.
Обращаясь к первому пункту гнусно-лживого оговора, т. е. якобы я был японским резидентом, то, казалось бы, что в течение 5-летнего моего пребывания на КВЖД, выполняя ряд весьма ответственных поручений, как по партийной, так и по служебной линиям, тем более в течение 3 лет я был членом бюро партийной организации КВЖД, то казалось бы, что за этот период кому-нибудь что-нибудь я бы передал, тот или иной материал, устно или письменно или же провалил партийную организацию, что бы служило поводом, уличающим меня, хотя бы косвенно, изменником Родины.
Ни следствие, ни оговор Рудного или суд не предъявили мне такого тяжкого обвинения и, конечно, предъявить не могли, т. к. в природе этого не было, не могло быть и не будет.
Больше того, следствие в своем обвинительном заключении отметило, что вещественных доказательств нет.
В чем же дело? Почему же не за содеянное мной преступление все же мне дали 15 лет ИТЛ?
Заканчивая свое краткое описание гнусно-лживого оговора, выдвинутого против меня Рудным, я смело и решительно заявляю и буду заявлять, что, работая на КВЖД в течение 5 лет, я как член ВКП(б), как патриот своей Родины горжусь тем, что в течение этого периода я вел работу исключительно на благо своей социалистической Родины, все свои силы, все свое знание я направлял лишь на то, чтобы чем возможно помочь ей, в особенности в с/хозяйстве, что можно, при желании с Вашей стороны, подтвердить соответствующими материалами и опросом лиц.
Конечно, я не горжусь своими заслугами перед своей Родиной и обществом, т. к. я был обязан это сделать, я был членом ВКП(б) с 1918 года, происхожу из рабоче-крестьянской семьи (отец мой землекоп, мать крестьянка – оба умерли).
Сам я пошел в люди с 11-летнего возраста, до 28 лет работал маляром, с 16 лет стал принимать активное участие в революционном движении, активно участвовал в февральской и Октябрьской революциях.
Коммунистическая партия и советская власть меня воспитали, дали мне возможность учиться. В 1922 г. я окончил Рабочий факультет, а в 1928 году закончил Тимирязевскую академию.
Спрашивается, что мне недоставало? Чем меня обидела коммунистическая партия и советская власть, из-за каких побуждений или корыстных целей я должен был быть изменником своей любимой Родине?
В настоящее время мне 57 лет, за 5-летнее пребывание в лагере здоровье мое сильно подорвано; недалеко то время, когда придется распрощаться с земными благами, и вот какой позор уйти из жизни с позорным клеймом – «Изменник Родины».
За что?
Спрашивается, почему вера гнусно-лживому оговору?
Неужели я страдаю лишь за то, что в течение примерно четверти века, да и сейчас, я честно работал для построения нового коммунистического общества, для укрепления и процветания своей социалистической Родины?
Обращаюсь к Вам, как к Генеральному прокурору, и прошу у Вас защиты и справедливости: дайте мне возможность вернуться в ту среду, из которой меня на время изъяли; дайте мне возможность на старости лет работать на благо своей любимой Родины, так же честно и добросовестно, как я работал до дня моего ареста.
Если же Вы, паче чаяния, меня считаете действительным изменником Родины и это юридически и фактически Вами или судом подтверждено, то прошу Вас также направить дело на пересмотр с тем, чтобы суд вынес мне более суровый приговор, т. е. расстрел, т. к. человек, состоявший примерно четверть века в рядах ВКП(б), происходящей из рабочей среды, которому ВКП(б) и советская власть дали все блага жизни, и вот, взамен этой благодарности, этот человек становится предателем своей партии, своей Родины, то, по моему мнению, такому человеку пощады быть не должно.
Но если Вы поймете и осознаете, что это все продукт гнусно-лживой клеветы, что это все построено на сыпучем песке, то прошу Вас освободить меня и принять меня в лоно равноправных граждан нашей социалистической Родины.
З/к Кузнецов.
25.07.47 г.
Архив Международного Мемориала. Ф.1. Оп.5. Д.1348. Л. 153–156. Машинопись. Копия.
Документ 76. Ответ ГВП на жалобу Е.А. Кузнецовой (15.12.1953)
2/2 № 15947-47
Гр-ке Кузнецовой Елизавете Андреевне
гор. Москва, пер. Садовских, дом 5, кв. 10.
Ваша жалоба в адрес Председателя Совета Министров СССР по делу Кузнецова С.И. поступила для проверки в Главную Военную прокуратуру.
О результатах разрешения жалобы Вам будет сообщено дополнительно.
Военный прокурор отдела ГВП
Подполковник юстиции [подпись] (Горелый)
Архив Международного Мемориала, ф.1, оп.5, д.1348, л.241. Машинопись.
Документ 77. Письмо С.И.Кузнецова жене
Здравствуйте, мои дорогие Лиза, Витя и Клавдя, шлю я вам по привету и самому наилучшему пожеланию.
Дорогие мои, поздравляю я вас с Новым годом, новым здоровьем с пожеланием вам в 1955 г. быть здоровым и счастливым.
1954 г. прошел в больших хороших ожиданиях и надежд[ах], но все это прошло прахом, что сулит хорошего в 1955 г., неизвестно, и по данным предпосылкам тоже хорошего не предвидится. Вся надежда, и то маленькая, это на пересмотр, но это дело имеет затяжной характер. Дорогая Лиза, ты мне все-таки опиши более детально, что тебе говорят в прокуратуре, если хоть маленькая надежда на благоприятный исход дела. Я тебе еще раз повторяю, если с разбором затягивают, то надо писать жалобу на затяжку рассмотрения дела, а я, со своей стороны, тоже буду тогда писать. Конечно, хорошо было бы, если бы кто-то был знакомый юрист и ему бы поручить дело.
