— Какой ужас. Бедный Карик…
От тетки я слышала, что всех повстанцев и даже их родственников очень жестоко казнили, и тогда я при упоминании этого испытала равнодушие, даже немного сожаления. За что невиновных родственников? Сейчас же мою душу затопило едкое чувство злорадства. Так им всем и нужно. Особенно их предводителям.
Я прикрыла глаза и опять легла на грудь мужа. Она размеренно вздымалась, а частое биение его сердца меня успокаивало. В этот момент я опять чувствовала в нем такого же близкого и родного человека, как и сестра, и совершенно не понимала, почему Мики, и я следом за ней, возненавидела Эдвора настолько.
Не понимала, но безумно хотела вспомнить. А потому даже не испугалась, когда вместо сна меня посетил мой единственный кошмар — запах гари, дым, забивающийся в легкие, и безотчетное горе, потому что минуту назад я впервые в своей жизни непроизвольно построила портал…
Я пыталась спасти родителей, которых кто-то запер в их спальне, магически не позволяя покинуть им помещение. С их комнаты, скорее всего, и началось возгорание.
И вот… после того, как я долгое время металась под их дверью, слушая крики их боли, в родительской спальне наступила тишина, а я, сама не понимая как, оказалась в своих покоях. Я догадалась, что они погибли, и обезумела от боли, голос мой сорвался, потому что все это время я кричала вместе с ними, а когда оказалась в своей спальне, все, на что я была способна, — это хрипло и надсадно звать мужа…
Глава 20
АКЭМ. 1 день 2 воздушного (октябрь) месяца 632 года от начала Великой войны
— Вставай, — голос сестры, доносился до меня словно через перину. — Надо бежать! — Я дернула головой и зажмурилась сильнее: сестры здесь нет и не может быть, а Эд… Где же Эд? — Нет. Вставай. Вставай же! Глупая! Он не придет. Не придет…
Я все же оторвала ладони от лица и встретилась взглядом с сестрой. Только тогда я поняла, где я и что вообще происходит вокруг. Я внезапно ощутила не только запах гари и дым, разъедающий глаза, но и то, как мне выкручивает поясницу, а низ живота тянет от безумной боли.
Микаэла крепко взяла меня за плечи и подняла с пола, заставляя выпрямиться, она рывком затащила меня в свой портал. Переход был слишком длинным, или мне так показалось от адской боли, что затмила мой разум. Вышли из портала мы в нашем саду, в самой дальней его части, где-то здесь должен был быть маленький замок — уменьшенная точная копия нашего родового, что в детстве отец построил для нас.
Воспоминания об отце вызвали новый приступ слез, застилая мне глаза.
— Мамочка, папочка, как же та-а-ак…
Я схватилась за живот и крепко сжала веки, пытаясь избавиться от слез. В этот момент я услышала мужские голоса, и тогда мое зрение, видимо от еще большего испуга, сразу же прояснилось. В саду кроме нас с Мики было еще два бездыханных повстанца и королева Катриона, которая в этот момент душила третьего.
— Ах, — испуганно протянула я и ощутила, как окаменел мой живот.
Боль прошивала всю меня. С ног до головы. Казалось, выворачивало каждую мою кость, каждую мышцу, каждую клеточку. Я начала падать и закричала, чтобы хоть как-то выплеснуть всю ту боль, что я испытывала.
— О батюшка Кайри, она же рожает! Ей нельзя. Нельзя! Ребенок будет без магии. Нельзя! — откуда-то послышался голос Катрионы, а до меня только через какое-то время, полное боли и отчаяния, дошли ее слова.
Я рожаю?
Нет-нет… я не могу!
— А-а-а!
Больно…
— Эди… Эд…
Все смешалось в один сплошной сгусток боли. Я почти ничего не видела и только лишь слышала урывками голоса сестры и Катрионы.
— Где Эдвор? — голос королевы звучал требовательно, но я была с ней согласна, я тоже хотела знать, где пропадал мой супруг, только сил на этот вопрос у меня не было.
— Примите у нее роды, вы же лекарь, — Мики проигнорировала вопрос королевы, а я застонала от досады или же от боли, потому что в этот момент у меня словно начали разъезжаться бедра.
— Ей нельзя рожать! Ребенок будет без магии. Это позор для королевского рода.
— Лучше, чтобы он умер? — закричала сестра, сжимая мою ладонь, согревая меня своим огнем, я почувствовала его, и на мгновение мне стало легче. — Или чтобы она умерла? А ваш сын смог жениться на вашей любимой Арабелле.
— Да как ты!
— Помогите ей!
— Эдвор… — прошептала я пересохшими губами, а затем почувствовала, как из меня начал выходить ребенок, мои бедра все сильнее разъезжались в стороны, а в голове больше не осталось ни одной связной мысли.
Эта боль длилась целую бесконечность. Наверное, как и у Великой войны, у этой боли так же не было ни конца ни края. Ни начала, ни завершения…
Но в один миг тишину сада нарушил детский плач, а я почувствовала облегчение, но боль не спешила уходить, а зрение проясняться.
— Вылечите ее!
— У меня почти не осталось сил.
— Мне все равно!
— Ты что творишь! Это покушение на королеву, ты хоть соображаешь это, глупая выскочка?
— Я высший боевик. И если моя сестра сейчас же не придет в себя, я сделаю так, что от вас и горстки пепла не останется. Я и его развею, — голос сестры был слишком решительным. Грубым. Надсадным. Эти жестокие слова говорила словно не она, но я все же почувствовала, как боль начала отступать, а после даже увидела сестру, на руках которой была моя малышка.
Катриона, излечив меня полностью, запыхавшись, упала на пожухлую траву, а я подскочила и с разбегу обняла сестру и моего ребенка.
— Это девочка… — шепнула Мики, легонько улыбаясь.
— Дочь…
Я, млея от счастья, непозволительно долго смотрела на свою малышку, да еще и отвлекла сестру, а потому ни она, ни я вовремя не услышали, как в нас бросили поражающее заклинание, только Катриона успела подняться и выставить щит, закрывая и нас, и себя.
— Скорее, Микаэла. Оправдывай свой статус, — выкрикнула Катриона, из последних сил держа щит.
Сестра отдала мне малышку и начала бить на поражение приближающихся к нам мужчин. Но их было слишком много. Мики убивала одного, двух, трех, а на смену им появлялись двое, четверо, шестеро… Силы Катрионы кончились, ее щит рухнул, и тогда Мики выставила руку:
— Мне нужна твоя помощь, Милли, ну… Давай же! Я сама направлю твой огонь на щит.
Я, крепче прижав к себе дочь одной рукой, вторую протянула сестре.
— Дай мне внучку! — тут же рявкнула на меня Катриона и практически вырвала у меня из рук ребенка.
Вокруг нас вспыхнул круг огня, через который не пробивались чужие заклинания, но вот сестра могла отправлять свои в мятежников, только круг постепенно сужался, становясь все меньше и меньше. А затем и вовсе начал опалять Катриону.
