Это точно сон. Такими лилейно-холеными мои пальцы не были даже в те времена, когда знали только барабанную дробь по клавиатуре и несложную работу по домашнему хозяйству. Совсем уж нереальными были длинные ногти, которые я согласно специфике работы всегда обрезала под корень. А теперь их еще и украшали золотые, усыпанные бриллиантовой крошкой пластины. Это только в любимых латиноамериканских сериалах бабы Маши бедная секретарша Мария-Хуанита обладала наманикюренными ногтями, размером сравнимыми разве что с когтями ястреба, и при этом печатала быстрее, чем говорила. Правда, иногда звукорежиссер забывал выключить магнитофон, и бодрый звук печатной машинки еще слышался после того, как знойная красотка покидала свое рабочее место, чтобы охмурить бедолагу, по совместительству являющегося ее шефом. В действительности такие ногти существенно снижали скорость печати, постоянно цепляясь за находящиеся рядом клавиши. А что уж говорить о моих руках после обучения в Ордене! Усиленные тренировки, реактивы, въевшиеся в кожу желтыми, несмываемыми пятнами, прекрасно потрудились над кистями — они стали самым страшным ночным кошмаром мастера по маникюру.
Акт первый. Сцена вторая.
Действующие лица: те же, а также толпа всевозможного люда.
Декорации: тронный зал и я.
Огромный зал представлял собой гигантскую лестницу. На ее вершине находились я, трон и Дэрриш. Именно в таком порядке. Кресло с высокой спинкой, стоящее между нами, было скромно прикрыто отрезом черного шелка. На площадке двумя ступенями ниже расположились два человека, в которых легко угадывались телохранители. Справа — воин в ранге Маршала Храма, слева — Мастер Гильдии. Они бдели на приличном расстоянии друг от друга, не забывая время от времени обмениваться неприязненными взглядами. Еще несколькими ступенями ниже — группа роскошно одетых аристократов. Среди них обреталась и одна знакомая мне герцогиня с постным выражением лица. Ниже располагались менее богато облаченные люди, и так до подножия лестницы, где-то далеко внизу. Кого-то кому-то представляли. Кажется, меня всему честному собранию. Но не исключено, что и наоборот. Загадочная черная вуаль, забралом накинутая мне на лицо, не позволяла это определить.
Акт второй. Сцена первая.
Действующие лица: штат прислуги в полном составе, а также некая красотка с лучезарно-дебильной улыбкой на светлом лике, ясно свидетельствующей, что даже первый класс школы для умственно отсталых ей не осилить.
Декорации: гардеробная комната и я.
Меня куда-то принаряжали, больную на голову девушку напротив — тоже. Платье цвета распускающейся листвы придавало ее глазам, в которых не было и проблеска интеллекта, изумрудный оттенок. Умело накрашенное лицо ни разу за время облачения не сменило выражения, даже когда две дюжие служанки затягивали на ней орудие пытки под названием корсет. Талия казалась особенно тонкой, а декольте — неприлично глубоким в сочетании с пышной юбкой, усыпанной золотой вышивкой. Перчатки в цвет платья длиной до локтя оттеняли алебастровую кожу плеч. Для полноты сходства с рождественской елкой девушку, словно игрушками, увешали драгоценностями. Ее волосы — вот чему действительно можно было позавидовать. Мелкие причудливые косички оплетали голову короной. Их распущенные концы, завитые в локоны, спускались ниже оголенных плеч. Но очень уж знакомо сияла сложная прическа! Зря, выходит, аалона Ренита попрекала меня непомерно дорогими косметическими средствами! Этой девице явно нетяжелого поведения денег-то хватило.
Мамочки! Это ж зеркало…
Акт второй. Сцена вторая.
Действующие лица: много кто.
Декорации: Храм Единого и я.
Неправдоподобно тонкие стены грандиозного помещения в форме полусферы избирательно пропускали солнечный свет. Они создавали внутри приятный сумрак, в то же время позволяя любоваться чуть приглушенным пейзажем, окружавшим Храм. Проходы, перекрещивающиеся в центре, ярко озарялись плывущими в воздухе магическими шарами. Зал размером со стадион был разделен на четыре неодинаковых по размеру сектора — два побольше и два поменьше, забитых до отказа нарядно одетыми людьми.
Я бодренько шагала по одной из дорожек к центру, умудряясь даже не запинаться о подол. Длинный шлейф, который бросили на произвол судьбы, грустно волочился следом, замедляя продвижение. На лицах стоящих вдоль прохода людей в роскошных одеждах как в открытых книгах можно было прочесть всю гамму эмоций: благоговение, ненависть, восхищение, страх, а в редких случаях и любовь… Одна рожа с выпученными глазами мне даже подмигнула. Я в ответ невозмутимо показала язык. Рожа потрясенно моргнула и, засмущавшись моего пристального внимания, скрылась в толпе. Воодушевленная достигнутыми результатами, я задумчиво посмотрела на мужчину, неспешно направлявшегося ко мне с противоположной стороны Храма. Но, внимательно обозрев его каменно-невозмутимое лицо, решила демонстрацию коммуникативного органа отложить на более благоприятное время. Дэрриш, Его Императорское Величество, Император Тилана. Одет с головы до ног во все черное. Королевский красный был ничто в сравнении с его императорским черным, а мой изумрудно-зеленый с вульгарным обилием золота казался верхом безвкусицы. Платиновая корона, без единого украшения совершенная, бросала отблески на волосы Императора, оттеняя их вороной цвет. В простом темном облачении он подавлял окружающих своим невозмутимым величием. Почему мне не дали надеть что-нибудь такое же простое и элегантное? Хотя, возможно, мне не хватало его царственной уверенности…
Сердце Храма не пустовало — нас, идущих навстречу друг другу, терпеливо дожидался служитель Единого. Его густая, тщательно расчесанная борода подметала пол. Этот убеленный сединами, но еще крепкий мужчина был настолько выше саном бедного отца Ванхеля, насколько ална Ордена выше обычной лонии. Хотя его сутана и была простой, но благородный ослепительно белый цвет — это не скромный коричневый, а знак служителя в виде платинового круга, инкрустированного рубинами, изумрудами и бриллиантами, — не простой железный кругляш, покрытый облупившейся цветной глазурью. Священник по-хозяйски осматривал свою паству, настойчиво ей напоминая о чем-то, без сомнения, очень важном, что определялось по моментально поскучневшим лицам слушателей. У звукоизоляции есть свои бесспорные плюсы — мой слух обошла стороной эта, вероятно, весьма познавательная проповедь.
Да меня, никак, замуж выдают! Очень уж все происходящее на свадьбу похоже. Конечно, не исключено, что Император решил отречься от престола в мою пользу, сделав меня принародно Вседержительницей Тилана. Но это маловероятно даже для сумасбродного сна. Дэрриш, не догадываясь о моих злодейских мыслях, взял меня за руку и вывел на небольшую круглую площадку, ровно такую, чтобы на ней смогли уместиться двое близко стоящих людей. Моя вторая рука тоже удостоилась чести оказаться в свободной ладони Императора. Его синие глаза безучастно взирали на меня, ни тени эмоции не проскользнуло по красивому лицу. Я ответила ему точно таким же взглядом, с отстраненным любопытством ожидая продолжения своего сновидения. Не ограничиваясь лицезрением потенциального жениха, моя голова заинтересованно оглядывалась по сторонам, стараясь увидеть как можно больше. Служитель воздел длани к небу, потрясая ими, чтобы привлечь внимание зрителей. Все и так смотрели на него, так как других артистов разговорного жанра больше не наблюдалось. Но и этого ему показалось мало.
