Четвертый, почесывая древком короткого копья оттопыривающий кирасу пивной живот, вразвалочку шел им навстречу.
— Куда Чтеца дели, доходяги?
— Продали, а деньги пропили, — вяло отшутился один из троицы. — Нашли кого из Гильдии прислать! Укачало болезного, только на борт ступил. Другого лишь к полудню обещали.
Новопришедший понимающе закивал.
— Слышал, запарка у них вроде, людей не хватает. Подмастерьев и тех на улицы выгнали. Таинственности, как обычно, напустили. Кого ловят — непонятно…
Одна из Башен едва ощутимо завибрировала от активированного заклинания, помешав подслушиванию столь интересной беседы. Наступил тщательно выжидаемый момент. Я рысью бросилась к отчаливающему судну, размахиваемыми руками сметая попавшиеся на пути грузы, и громко завопила:
— Подождите!
Матросы, убирающие сходни, приостановились.
— Парень, ты чего? — Тот, что постарше, усмехнулся. — Все уже давно на борту. Общих мест нет, остались одиночные каюты, а они тебе не по карману.
— Ребята, пожалейте. Вчера пошел прощаться к невесте, вот и подзадержался…
Мужики понимающе улыбнулись.
— Чуть совсем не проспал. Да спасибо ее папаше, разбудил…
Матросы заржали уже в голос.
— Край как надо уехать! Я готов серьезно раскошелиться, лишь бы мой, не попусти Единый, будущий тестюшка меня не достал. Рано мне еще жениться.
Хвала и честь мужской солидарности — я получила свой пропуск на паром.
— Ладно, жених, давай шустрее на борт, а то капитан нам сейчас устроит разнос по твоей милости.
Я ласточкой взлетела на корабль и облегченно вздохнула, когда наконец между мной и берегом образовалась широкая полоса водной глади.
— Значится, так, — начал старший. — Три талена за каюту. Деньги вперед. Харчи оплачиваются особо. Все понятно? — Получив в ответ мой утвердительный кивок и запрошенные талены, он указал на второго матроса: — Мил тебя проводит.
Я двинулась за провожатым. Палубой, свободной от груза и уставленной низенькими лавками, целиком и полностью завладели более предусмотрительные пассажиры с пожитками. Повсюду стояли тюки с вещами, клетки с разоряющейся птицей, имелась даже парочка коров. Плавучий сумасшедший дом. Народ устраивался как умел, и мы еле пробрались ко входу в нижний отсек.
Матрос не оправдывал своего имени — угрюмый парень с хмурым взглядом исподлобья, Мил оказался неразговорчивым малым. Вся информация, которую мне удалось из него вытянуть, — что в пункте назначения мы будем приблизительно к вечеру, а если не повезет, то к ночи. Название порта, куда направлялась баржа, так и не прозвучало, как я ни старалась. Напрямую как-то постеснялась спрашивать.
Прохладная влажность не смогла пробраться в трюм. Сухое тепло, запах древесины и магические светляки приятно удивили. В тесный коридорчик вели двери пяти кают. Пробормотав невнятной скороговоркой слова благодарности, я захлопнула дверь, скрывшую за собой безучастную физиономию парня, задвинула тяжелый засов и с облегченным вздохом обернулась. Мебель в помещении размером три на два шага предусмотрительно прибили к полу. Крохотный иллюминатор под потолком пропускал достаточно света, чтобы не требовалось магическое вмешательство. Крюкам, вбитым в стену, я передоверила свое обмундирование, включая ножны с мечом. Разула усталые ноги, ослабила тугие бинты и ничком свалилась на лежанку. В нос лез запах слежавшегося белья, глаза, бессмысленно уставившись на поникшие сапоги, дожидались сна. Тот не торопился.
В голове крутилась только одна мысль: «Неужели я смогла это сделать?» Напряжение ушло, остались какая-то странная пустота и нечеловеческая усталость. Столько всего произошло за последнее время! Я успела выйти замуж, сбежать от супруга, раскланявшись с его охраной и не забыв прихватить некоторые фамильные драгоценности, сбагрить часть краденого, обзавестись (в который раз!) новой внешностью, познакомиться с симпатичным зомби, угрохать обнаглевшего вампира и отправиться в плавание, пусть не очень дальнее. Было от чего умориться. Сознание, в удивлении от переделанных дел, провалилось в глубокий сон.
Провалилась я не абы куда, а обратно в еще не забывшийся дворец. На том памятном перекрестье коридоров, куда меня забросило, мы проторчали с Айдой, пережидая, пока нас минует разговорчивая троица. Я с беспокойством осмотрела себя и удивленно присвистнула. Пышное свадебное платье смотрелось очень уж неуместно в коридорах для слуг. Руки, в подозрении взметнувшись к голове, обнаружили вместо коротко остриженного затылка кучу трудно расплетаемых косичек и ошеломленно застыли.
Служебные помещения гудели как растревоженный улей. Множество людей с самыми мрачными выражениями на лицах носились по катакомбам коридоров туда и обратно, отказывая мне во внимании. Так как трудно не заметить особу в роскошной до вульгарности одежде, оставалось выдвинуть предположение о собственной невидимости.
«Кто-то умер, не иначе». Во всяком случае, очень на это похоже. Хотя, скорее всего, всех расшевелило мое таинственное исчезновение.
«Уровень безопасности повышать нужно, товарищи, тогда и строптивые жены никуда не денутся». Я о том же.
Дородная женщина неслась по коридору как украинская проводница по плацкартному вагону. Я поспешила отступить с ее пути и неожиданно прошла сквозь стену.
«Может быть, ты уже призрак? Поплохело с сердцем в каюте?» Занятное зрелище: взламывают матросы дверь, а на кровати труп полураздетой бабенки.
«То-то все удивятся». Ну уж нет — я сплю. Моя щека чувствует шершавость подушки, рука затекла от неудобного положения, даже слышу, как сердце бьется. Наверное, что-то притянуло сюда мою сущность, пока тело беззаботно почивает. Отгоним беспокоящие мысли прочь и воспользуемся удачной возможностью: вперед, на экскурсию по своей вотчине! Надо же осмотреть, половина чего мне достанется при разводе?
«Нашлась претендентка! А кто супружеские обязанности не исполнил?» По-моему, их я как раз выполнила с блеском. Супруг остался доволен, слова против не сказал.
Дворец не разочаровал невольную туристку. Он завораживал, повергал в исступление, вовлекал в собственное совершенство. Каждая зала существовала подобно миру, что самодостаточен. Я не удостоила посещением личные покои, ограничилась общими помещениями, по возможности стараясь использовать для прохода двери. Тогда как в служебных коридорах жизнь бурлила, роскошные пространства залов пустовали, что придавало дворцу сходство с музеем.
Идущие один за другим залы четырех стихий сразили меня наповал. Огненно-красное буйство переходило в нежно-голубую, воздушную хрупкость, которая сменялась царством зелени, в свою очередь плавно перетекавшей в океан синего спокойствия. Но, пройдя их, я все равно оказалась неготовой к ошеломляющему тронному залу, великолепие которого в прошлый раз так и не смогла оценить в силу невменяемого состояния. Архитектор, по чьей задумке зал превратили в своеобразную лестницу, вызывал преклонение.
