В завершение пассажа честь трактуется как согласованность учения и поступков. Нет согласованности – налицо бесчестие. Опасное высказывание, поскольку нигде более не найти столь зияющей пропасти между смирением и высокомерием, между учением о бедности и фактическим чванством, как в Римской церкви.
К сожалению, газета умалчивает о том, какое место в религиозной жизни отведено чести в действительности. Очевидно, все же боится четких, документально подтвержденных формулировок.
Читаю «Еврея и рабочего»
[361] – продукт деятельности Института изучения еврейского вопроса
[362]. Давно известное наравне с некоторыми новыми историческими данными. Не могу не приходить в ярость, когда размышляю о том, что этот еврейский народ – паразит сделал с Германией. Инстинкт и план действовали заодно на протяжении десятилетий. Одно обстоятельство дает удовлетворение: что мои сочинения способствовали выявлению этого предательства. Старые гауляйтеры Руст, Заукель
[363], Рёвер снова и снова рассказывают: с моими сочинениями, опубликованными в «Ф[ёлькишер] б[еобахтер]», с «Вельткампф»
[364] в кармане они шли на собрания тысячи раз. Здесь они обретали [идейное] направление и черпали идеи для совместной борьбы. Я как раз дал указание перепечатать все работы, опубликованные в «Ф[ёлькишер] б[еобахтер]», начиная с 1920 года. Невероятное количество и изумляющая ныне меня самого уверенность в достижении цели. Среди прочего и дерзость – удивительно, что ноябрьская
[365] республика все это сносила. Думаю однажды издать собрание моих сочинений, они стали частью немецкой истории и, поскольку Адольф Гитлер победил, то и частью мировой истории, ибо они непрестанно составляли фундамент несчетных ораторских призывов; как их следствие пали марксизм и демократия. «Миф» должен если не сломать хребет Риму, то, по меньшей мере, надломить его.
Генерал Франко
[366] в Испании отметает всякий антисемитизм. То ли с оглядкой на своих марокканских евреев, которые обязаны ревностно вносить в казну положенные суммы, то ли от того, что он действительно не понимает, что сегодня еврейство мстит Фердинанду и Изабелле
[367]. Год назад у меня был Примо де Ривера младший
[368]. Ясный ум: католик, но не клерикал, националист, но против династий. Он также предпочел воздержаться от высказываний по еврейскому вопросу. Надеюсь, кровожадность евреев ничем хорошим для них не обернется. Крайнее недовольство испанцев церковью нисколько не удивляет: церковь отупляла народ, вытягивала из него все соки, сулила грядущие блага на небесах. Эту вполне понятную ярость еврейский большевизм теперь использует в своих целях. Смогут ли генералы в случае своей победы дистанцироваться от церкви?
Поскольку и фашизму «неведом еврейский вопрос», хочу упомянуть беседу с государственным секретарем Италии Сувичем
[369], отвечающим за вопросы внешней политики. Этого Сувича, нашего открытого противника, знали здесь как еврея из Триеста. Несколько лет назад он был с визитом в Берлине. Я встретился с ним у Геринга. Он приветствовал в моем лице духовного отца «пакта четырех», т. к. на Конгрессе европейских государств в Риме в 1932 году
[370] я озвучил эту идею в своем докладе. (Муссолини заметил тогда будущему лорду Расселу Родду
[371]: «Наиважнейшее слово этой конференции сказано господином Р[озенбергом]».) Затем Сувич заговорил о «Протоколах сионских мудрецов»
[372] и заметил: независимо от того, подлинны протоколы или нет, еврейская мировая политика представлена в них такой, каковой являет себя на деле. Это высказывание Сувича повергло меня в крайнее удивление. Не исключено, что он хотел лишь прозондировать почву. Во всяком случае, нам по-прежнему приходится привязывать евреев к большевизму – таковы факты – нельзя допустить, чтобы в будущем евреи внезапно превратились в «антибольшевиков» с намерением вновь отравить триумфальное шествие национализма нашей эпохи, триумфальное несмотря ни на что.
