В вопросе колониальной политики он всецело поддерживает мою позицию: достойное чествование, но не в масштабах, которые можно трактовать как «начало новой колониальной политики»
[78].
В заключение фюрер поблагодарил меня за мою работу многократным рукопожатием.
X
Здесь побывал капитан Бартлетт
[79] с Бристольского авиамоторного завода с рекомендательным письмом от командира эскадрильи Уинтерботэма
[80] из Air Ministry. Он хочет привезти сюда новый, еще секретный мотор. Подчеркивает, что это первый случай, когда министерство дало ему сопроводительное письмо. Я через Обермюллера
[81] организую для него завтрак, в котором примут участие главные конструкторы сухопутных войск, флота и люфтваффе. Наша полуторагодовая работа принесла плоды, так как тем самым британский авиационный генштаб дал свое официальное разрешение на развитие немецкой воздушной обороны.
С 27.2. по 6.3. майор У[интерботэм] был здесь «в отпуске». Я повел его вместе с Рейхенау
[82], Лёрцером
[83], Гессом
[84] и двумя командорами к фюреру. Майор У[интерботэм] передал привет от британских летчиков. Фюрер сказал, что авиация была подлинно рыцарским родом войск в мировой войне. И все же англичане были опасным врагом, так как немцам пришлось собрать ⅔ своей авиации на Английском фронте. Переходя к актуальным темам, фюрер выразил свое убеждение в том, что хотя французская авиация численно явно превосходит британскую, более сильной является последняя. Впрочем, он был бы за существенное усиление английской военной авиации, и вот почему: для обороны Германии он должен требовать определенную квоту в зависимости от авиафлота стран – соседей. Сейчас эта квота, вероятно, приближается к размеру британского авиафлота, что ему не по душе, так как на это начнут так или иначе намекать. Англия может удвоить свою военную авиацию и даже более того, это следует лишь приветствовать.
Беседа прошла более чем уд[овл]етворительно, и У[интерботэм] представил в Лондоне блестящий отчет (смотри служебную записку
[85]). Я поехал с У[интерботэмом] и Роппом
[86] в Веймар, чтобы он получил впечатление о стиле наших собраний. Потом в дом Гёте, потом в архив Ницше
[87], завтрак у 80–летней, но сохранившей крайне живой ум госпожи Фёрстер – Ницше
[88], затем посещение нашей школы в Эггендорфе, где тюрингские бургомистры, юристы и проч. совместно преподают. Короткая речь о том, что мировоззренческое обучение – наш долг. Это всё, настроение в провинции, произвело на У[интерботэма] неизгладимое впечатление – поскольку так отличалось от пропаганды любого рода.
+
Только что пришло письмо от кап[итана] Бартлетта, в котором он благодарит нас за прием. В среду Лёрцер вернется из Англии.
+
Визит персидского посланника. После недолгого вступления он жалуется на статью в «Байр[ише] штаатсцайтунг», в которой Реза Хан
[89] и Требич – Линкольн
[90] упомянуты в одном ряду. Порекомендую в Мюнхене опубликовать извинение.
+
Последние дни были заполнены переговорами с Рустом (которому я рекомендую многих профессоров и с которым обсуждаю организацию женского университета), с Трудовым фронтом
[91] и бедами в области культуры, возникшими из-за существующей [политической] дезориентации.
