Малыш спит.
Периодически морщит свой крохотный носик, чмокает губками. Еле-еле, но уже заметно. Ведь он только учиться жить.
— Честно! Господин, пока вы спали, несколько часов с карапузом нянчился. Даже памперс сам надел.
Вот это да!
Я заулыбалась так, что скулы заболели.
— Ну здравствуй, малыш. Добро пожаловать в наш мир!
Я впервые держу на руках своего сына и мне хочется опять разреветься. Он просто ангел… Самый красивый младенец на свете.
— Давайте, приложите его к груди, — подсказывает мне Раиса Павловна, улыбаясь.
Я удобно устраиваюсь на кровати — какой волнительный момент. Рустам сидит рядом и зачарованно наблюдает за этим восхитительным действием. Я высвобождаю грудь из халата и прижимаю к себе кроху. Сыночек недовольно покряхтывает, покачивая головой, но грудь брать не хочет. Я начинаю паниковать.
— Не получается…
— Тише, давай я.
Рустам подсаживается ближе, точнее он становится на колени перед кроватью, очень осторожно кладет ладонь на головку сына и помогает ему найти сосок.
— Ну же, бери вкусняшку…
Я тихонько прыскаю от смеха.
Боже, ну и как это объяснить?
Что-то буркнув, кроха быстро хватает сосок и делает первые сосательные движения.
— Рустам, смотри, смотри! Получилось! — смеюсь полушепотом. — Поразительно…. Как у тебя так получилось?
Рустам начинает гордо хвастаться.
— Конечно, это ведь мой сын. Он — Айдаров. Почувствовал своего папку и не посмел ослушаться.
— Как мужик мужика послушал, — будто загипнотизированная улыбаюсь я, глядя на то, как сыночек плотно прижался к груди маленькими губками и уже делает первые сосательные движения.
— М-м, кажется ему нравится!
— Вошел во вкус…
— Что-то я ревновать начинаю, — Рустам вдруг хмыкает. — Я тоже так хочу.
— Ох… обещаю, меня на вас обоих хватит. Как только я немного отойду от родов, мы…
Рустам наклоняется и целует меня в губы, потом целует чмокающего сынишку в лобик, поглаживая его головку. Я никогда не видела в темных глазах стального авторитета столько нежности.
— Не переживай по этому поводу, я просто пошутил. Но я хочу тебя всегда. Как бы ты не выглядела, в каком настроении ты бы не была, мой аппетит никогда не угаснет. Мой внутренний зверь жаждет только тебя! И постоянно! Тобой просто невозможно насытиться… Ты моя Мия. Навсегда.
— Рустам… — он опять нагнал на меня очередную волну смущения, а я язык проглотила.
Мы еще немного пошушукались друг с другом, а потом я задала вопрос, касающийся уже наших друзей.
— Кстати, как там Рокси и Марат?
— У них всё хорошо, Рокси скоро выпишут. Марат от неё ни на шаг не отходит. Нянчит дочку, ну просто вылитая нянька.
— Серьёзно? Да он же как ты! — бурно хохотнула я. — Удивительно, как рождение ребенка меняет людей… Тем более мужчин! Не думала, что мужчины так сильно меняются с рождением ребенка.
— Ты даже не представляешь, как сильно… И насколько это важным становится для нас, — глаза любимого опять восхитительно заблестели.
— Как назовём нашего сына?
— Эмир.
— Мне нравится.
Удивительно! Мне правда нравится это имя, наши вкусы совпали. Как здорово!
Рустам поцеловал каждую костяшку на моей руке, а потом прошептал:
— Отдыхай, Мия, я немного отлучусь по делам. Хорошо? Ненадолго.
— Да, — сонно зеваю я, прижимая свое самое дорогое сокровище к груди. — Немного посплю.
Обняв меня, Рустам покидает палату, а я отдаюсь долгожданному сну. Со мной мой сладкий ангелочек, которого ни на миг не хочется выпускать из объятий.
Я хочу отдать сыночку всю себя. Слов не хватит, чтобы выразить ими то, как сильно я его люблю, как нестерпимо долго я ждала его рождения.
* * *
Я не знаю точно сколько мы с малышом проспали, ведь меня разбудил хлопок двери. Открыв глаза, я вдруг увидела мужчину, невысокого роста, в белом халате. Его лицо скрывала медицинская маской, а на голове была надета белая шапочка.
Плотно прикрыв за собой дверь, врач шагнул внутрь палаты. В его правой руке сжимался шприц.
— Здравствуйте, вы Дорохова? — хриплым тоном поинтересовался он.
— Да… — я быстро пришла в себя ото сна.
Но скоро стану Айдаровой, слава богу.
Задумалась.
Кажется, я уже где-то слышала этот голос, но не могу вспомнить где.
— Вам нужно сделать укол.
— Что? Какой укол?
— Мы получили анализы, у вас слишком низкий уровень гемоглобина. Не переживайте, сделаем укольчик и всё нормализуется, — произнеся это, он быстро снял флакончик со шприца, выпустил из него лишний воздух, стукнув пальцами по флакону. — Давайте вашу руку.
Я замешкалась.
Пыталась вспомнить этого мужчину, но среди персонала в родзале его не видела. Я хорошо запомнила всех акушерок и врачей, но его… не помню.
— Как ваше имя?
Мужчина не ответил. Он быстро приблизился ко мне и сомкнул пальцы на запястье, заставляя меня выпрямить руку, разогнув локоть.
Я почувствовала, как сердце в груди ускорило ритм, а во рту стало волнительно сухо, как только я увидела перед глазами острую иглу.
Он не успел ввести иглу в вену, как вдруг на всю палату раздался младенческий крик. Малыш заплакал очень громко и надрывисто. У меня моментально заложило уши, и я очень сильно испугалась, дернувшись к сыну, вырвав свою руку из руки врача.
— Доктор, что с ним?
Мужчина вдруг раздраженно рявкнул:
— Сидите смирно! Сейчас я быстро сделаю вам укол, потом младенца посмотрим.
Он буквально вцепился в мою руку, сжав запястье так сильно, что меня прошибло острой болью.
— Вы делаете мне больно!
Малыш кричал и кричал, с каждой секундой все громче и громче. Я так сильно испугалась, что заплакала. У него точно что-то болит!
Я опять вырвалась и крепко обняла Эмира, накрыв малыша своим телом, повернувшись к врачу спиной.
— Да не рыпайся ты! Дрянь…
Меня прошибло лютым холодом. Я замерла. Застыла как статуя. Вспомнила этот голос… И вспомнила эти алчные глаза…
— Рустам!
Дверь с грохотом вылетает, ударяясь об стену, в палату врывается двое мужчин.
Я жмурюсь, сворачиваюсь в клубок, защищая свою самую большую в жизни ценность, когда Давид уже заносит руку вверх для того, чтобы воткнуть в меня шприц.
