— Боюсь, во всей Атлантике не найдётся рыбы, отвечающей твоим запросам, остальная же покончила собой, узнав о твоём приезде, — процедил он сквозь зубы. — Надеюсь, ты подавишься косточкой, у тебя распухнет горло, и на этой почве разовьётся аллергия на все виды морской продукции.
— А ты такой злой, потому что не любишь спать один? Прохладно было в каюте? Я смотрю лицо перекосило, сквозняк, наверное, поймал, — улыбнулась я. Мне нравилось. Эта перебранка напрочь отвлекала от всего остального. — Пусть будет этот. Заворачивай. Мне ещё нужно вино.
— Нет, это кислое, — ядовито прокомментировал Даниэль, как только я взялась за бутылку красного. Он встал позади, собираясь сыпать колкостями, как из рога изобилия у меня из-за плеча. — А это сильно сладкое. А это не под рыбу. О, а это слишком старое. Фу, дешевая подделка. Нет у тебя вкуса, сразу видно, в винах ты не разбираешься. Неужели Агата уже осушила весь свой погреб?
— Возьму вот это, — я остановила свой выбор на белом. — Но ты тоже не особый ценитель вин, я чувствую от тебя запах виски. Пить в одиночестве это такой отстой. А теперь я хочу кусок сыра. Взвесьте мне грамм триста, — обернувшись, я смерила Даниэля оценивающим взглядом. На жертву он не смахивал. Похоже, парень тоже кайфовал от подобных перепалок.
— Сегодня сыр не продаётся, — усмехнулся он мне в лицо. — В некотором сорте дырочек многовато, а в некотором их нет вообще, нужно будет как-то исправлять ситуацию. А один сорт вообще плесенью покрылся. Но на самом деле я боюсь брать в руки нож. Могу ненароком тебя поранить, от переизбытка нахлынувших чувств.
— Тогда я сама! — не дав ему опомниться, быстрее его оказываюсь за прилавком, хватаю нож и мастерски оттяпываю себе кусок. Почти угадала с весом. — Выпечка у тебя разложена просто отвратительно, — перемещаюсь к самому ароматному прилавку. — Свалка какая-то. Боже, если бы булочник это увидел, он бы обрыдался и проклял тебя за каждую помятую плюшку. Наверное много хлеба выбрасываешь чайкам? Я смотрю местные чайки жирные как гуси, и всё благодаря тебе. Нужно срочно тебя выручать. Я тут похозяйничаю немного! — меня уже не остановить. Даже если он что-то и говорит — я его уже не слышу. Меня накрыло, привычные прятки с болью. Навожу порядки, переходя от одной полки к другой.
— Как тебя зовут чудовище? — доносится до меня через время.
— Шарлотта, — замираю я, заморгав.
— Подходящее имя для монстра. Что мне сделать Шарлотта, чтобы ты ушла?
— Обед скоро? — вдумчиво рассматриваю его лицо. Я снова вернулась. А вот Даниэль за это время стал спокойнее. Увидела это по его ореховым глазам.
Он утвердительно кивнул.
— Скоро пойдут люди, ожидая скидок. Хочу, чтобы ты был с ними милым. Я помогу тебе отпускать товар. А потом ты пойдёшь со мной и извинишься перед Марией, бедная женщина тебя боится, она думает, что ты одержим.
В ответ только высокомерно поднятая бровь и вспыхнувший вызов во взгляде.
Первый покупатель несмело заглянул уже через две минуты, видимо, разведчик. А за ним люди потянулись вереницей, приятно проредив полки в течение каких-то полутора часов. Даниэль улыбался, с кем-то шутил, потому что знал в этом посёлке каждого. Всех в основном интересовало моё присутствие, и этот смазливый мерзавец рассказывал этим ротозеям разные небылицы, будто я отрабатываю испорченный мною товар, что такую криворукую девушку как я он встретил впервые в жизни, или что он хочет продать свой магазинчик моей тётке, а та устроит здесь спасалон и я помогаю ему распродавать товар. А некоторым особенно любопытным женщинам Даниэль наплёл, что я в него влюбилась, и он никак не может от меня отделаться. Я молчала. Кусаться прилюдно было уже не так интересно, и ему никак не удалось меня спровоцировать. После он всё же закрыл свою лавочку, вручил мне мою корзину с продуктами, которые я оплатила по утренним ценам, и всю дорогу до дома я тащила её сама, потому что всем своим видом он демонстративно подчёркивал «я для тебя не джентльмен». Интересно было наблюдать, как он идёт рядом, сосредоточенный и молчаливый словно конвоир, а ещё интереснее было бы узнать, о чём он всё-таки думает. Возле крыльца Даниэль заговорил, не глядя на меня:
— Уговор есть уговор, я извинюсь перед Марией, но ты больше никогда не переступишь порог моего магазина. Идёт?
— Договоримся, если ты извинишься и передо мной тоже.
— С чего это я должен перед тобой извиняться?! Это ты мне все кишки вымотала! — возмущенный, взгляд такой словно можно порезаться.
— Ты был груб. Или ты извиняешься передо мной и Марией, или я стану приходить к тебе каждый день, — дёрнула я плечом, про себя потешаясь с промелькнувшего ужаса на его лице.
Взгромоздив корзину прямо на кухонный стол, краем глаза я заметила сжавшуюся Марию, и рассмеялась. Неужели, она и вправду так его боится? Было бы кого, всего лишь паренёк со вздорным характером. Зато теперь понятно, почему ему симпатизирует Агата, они с Даниэлем схожи своим норовом.
— Мария! — торжественным тоном произнёс Даниэль, словно собирался сделать важное объявление перед сотней собравшихся зрителей. — От всей души прошу у тебя прощения, добрая женщина, если я вдруг обидел тебя, или напугал в минуты своей слабости. Каюсь, — в довершение, и к ужасу Марии, он ещё и театрально поклонился, снимая и размахивая воображаемой шляпой. Понятно, что этот придурок совершенно не нуждался в её прощении. Всё это было лишь прелюдией к словам, которые он приготовил для меня.
— Шарлотта, — разве может быть злым человек, с такими тёплыми глазами, мелькнуло у меня в голове. — У тебя проблемы, знаешь об этом? — продолжал Даниэль, даже не догадываясь о моих мыслях и надеждах. — Я — то думал, что это я временами бываю неадекватным, но ты доказываешь — что в принципе, я совершенно нормальный человека, в отличие от тебя. Вас девушка, стоит держать подальше от людей и от всего, что дышит. Ты опасна для окружающих и для себя самой, поэтому пусть тебя покажут хорошему специалисту! Не желаю тебя больше видеть в поле своего зрения! — холодно отхлестал он меня словами, и во мне даже шевельнулась обида. Может, отчасти оттого, что он оказался прав, а ещё отчасти оттого, что никто не давал ему права разговаривать со мной в таком тоне. Я не проронила ни слова, выслушав его с окаменевшим лицом. Даниэль сразу же развернулся и вышел, не находя нужным попрощаться. У нас у обоих создалось друг о друге не самое лучшее впечатление. Я бы сказала — отвратительное. Но размышлять о парне с прибабахом у меня не было ни времени, ни желания. Кстати появившаяся Агата взволнованным голосом предупредила меня о визите Чарльза. Я конечно же ещё не очень хорошо знала свою тётку, но что-то в её поведении меня насторожило.
— Ты словно боишься проболтаться мне о случившейся неприятности, — предположила я, мне никак не удавалось поймать её взгляд.
— Возникли кое-какие проблемы, но дождёмся Чарльза, он объяснит лучше, потому что ему известны подробности. А что здесь делал Даниэль? — деланная жизнерадостность плохой знак.
— Кажется, он меня возненавидел. Так когда явится глава ордена? Что-то с Басом? — при одном упоминании его имени, моё сердце дёрнулось и запекло.
