Горько усмехнувшись ему вслед, Мидэя только покачала головой,
— «Значит, как вам развлекаться, щупая каждую попавшуюся девушку — это достойно благородного воина, словно это писаный закон. Но если вдруг пренебрегают вами — то это уже вечное порицание и презрение к негодной изменщице! А я тебе вовсе и не изменяла, потому как и в верности не клялась. Я действительно пряталась за тебя, ища спасения. И ты был послан мне для того, чтобы привлечь внимание проклятого князя, иначе без этого соперничества Данат растоптал бы меня, даже не заметив, как до этого развлекался с десятками других. Вседозволенность, которая воспринимается вами, как дань благородному роду должна преподать вам урок. Бесчинства должны прекратиться. Но ты был милым со мной, Лионель, и я тебе за это благодарна», — размышляла Мидэя, и тут вдруг сила указала ей отчетливое видение. Оно касалось Лионеля и их будущего. Будущее, которое ещё можно было изменить. Стирая со лба холодный пот, Мидэя теперь поняла, почему она должна была оказаться именно здесь, в это время и в этом месте.
Глава 6
Он уже несколько дней не выпускал кубка из своих рук, но пенящийся напиток больше не усмирял его пыток, как и холодные струи дождя, под которыми он мог стоять часами. Уже ничего не спасало князя от изводящего его нутро пекла.
Вскочив, Данат закричал от боли, принявшись срывать с себя одежду. Его руки, спина и грудь были сплошь покрыты жуткими волдырями.
— Что за … ты болен, мой князь? — опешив, пробормотал один из рыцарей. — Нужно немедленно позвать лекаря! Как бы это вино не было отравлено!
— Не нужно никаких лекарей, и это не тот яд, что вы думаете. … Это всё чертова ведьма, — тяжело дыша, выдавил Данат. — Но я знаю, что мне может помочь — хорошая драка. Меч, конь и враг, вот что мне нужно! Собирай всех, Дюк, готовьте сбрую, седлайте лошадей — мы отправляемся в северные земли!
Лионель явился последним, нехотя вспрыгнув в седло, хмурый и молчаливый, каким он и был в последнее время:
— Это будет наш последний совместный поход, Данат, — посмотрел он на бывшего друга тяжелым взглядом, — После возвращения я покину твои земли, так будет лучше для нас обоих.
— Как пожелаешь, — сдержано кивнул ему Данат. — Когда мы вернемся, я выдам тебе поручительную грамоту, больше я никого держать не собираюсь.
Князь и одиннадцать его рыцарей выдвинулись из замка, направляясь с ответным визитом к Гратобору, князю северных земель. Данат слыхал, что в тех суровых краях почти беспрестанно вспыхивают сражения, воины Гратобора выбирали себе противников будто бы следуя за направлением ветра, истребляя всякую нечисть, которой кишели те края. И Данат желал принять участие в каком-нибудь из побоищ, потому как сейчас лишь этого жаждала его суть, полагая, что жар сражения, загасит эту жуткую ноющую пустоту в его душе. Мидэя уже днём и ночью начинала ему мерещиться в сумрачных коридорах замка, поэтому он и спешил поскорее убраться, чтобы оторваться от тени этого зеленоглазого преследующего его монстра.
И каково же было его удивление, когда он увидал её посреди дороги, сидящую верхом на лошади. Девушка словно нарочно поджидала их.
Сперва у него даже не нашлось слов. Он лишь ощутил, как безвольно тянется к ней, и что при виде её его внутреннее пекло стихло. Но это порабощающее чувство невыносимо тяготило его:
— Уйди с дороги, ведьма! Я ведь предупреждал тебя, что если ты ещё раз мне попадешься — я велю тебя сжечь! — со злостью проговорил Данат, подъезжая ближе.
— Здесь заканчиваются твои владения, князь, а на землях Оквитании ты не вправе чинить самосуд, — уверенно бросила она ему в ответ. — И я в который раз повторяю тебе, что никакая я не ведьма. Сам посуди, если б я была ею, разве стала б терпеть твои издевательства? Я не сею зло, в округе не дохнут коровы и не болеют малые дети, а наводнение случилось ещё задолго до меня!
— Неоспоримые доводы, — заметил вслух Винс, покосившись на князя.
— Тогда что тебе нужно? Мало натерпелась? Или решила скрасить наше одиночество? — грубо поинтересовался Данат, не спуская с неё своего подозрительного ищущего взгляда.
— И не надейся. Теперь я уже не твоя служанка, и вольна делать, что захочу. А дорога принадлежит всякому путнику с суммою или без. Я здесь не из-за тебя, но я отправлюсь вслед за вами, только лишь потому, что однажды я обязана спасти Лионеля.
— Как-нибудь без тебя обойдусь, — понуро подал голос Лионель, вскинув на неё свой осуждающий взгляд.
— Нет, не обойдешься, рана будет смертельной, а я хочу, чтобы ты жил. Ты должен жить, — особенно выделила Мидэя. — Хочешь ты того или нет, но я буду следовать за тобой, — с Лионелем она разговаривала значительно мягче, и это не ускользнуло от Даната, сцепившего зубы от вдруг вспыхнувшей в его груди ядовитой ревности.
— Если ты не ведьма, тогда откуда знаешь, что случится с Лионелем, и как ты сможешь ему помочь?! — с дотошностью взревел он снова, гарцуя рядом на своей лошади.
— Долго объяснять, и боюсь, ты не поймешь. Знаю и всё тут. Я всё равно поеду, независимо от того будешь ты истекать желчью или нет! — упрямо заявила Мидэя, поворачивая коня. — Я вас больше не боюсь, ваша светлость.
— Может, она и вправду хочет помочь? — вмешался Хезер. — В тех краях откуда я родом, есть ведуньи, которые своим даром исцеляют людей и скотину. Вдруг девушка пригодится в дороге?
— О да, девушка в походе может пригодиться бесспорно! — со злой иронией бросил Данат, обгоняя её со своим отрядом.
В глубине души Мидэя конечно осталась задетой такой грубой небрежностью со стороны рыцарей, этим презрением в брошенных фразах, и если быть до конца честной перед собой — она всё же опасалась этих мужчин, и того, что её возможно ожидает там, в далёких землях. Но Мидэя упорно следовала за ними на небольшом расстоянии. Ведь в дорогу её призвала сила, и девушка не могла противиться своей судьбе, которая вопреки всему связала её с князем и его людьми.
И одному богу было только известно, куда приведет её эта дорога, что она найдет на этом пути, а что потеряет. Но самое главное она помнила всегда — она обязана выжить!
Добрую половину дня пути накрапывал дождь, а к вечеру упала сырая холодная мгла. Рыцари выбрали себе место для ночлега в небольшом овражке, тут не так пробирал холод. Мидэе пришлось устраиваться поблизости, и то, что это злит Даната, а Лионеля делает ещё угрюмее — было заметно всем и каждому. Данат сердито сопел, бросая колючие взгляды то в сторону девушки, то в сторону друга, порываясь, но так и не решаясь что-то сказать. Лионель же наоборот застыл, играя желваками, уставившись в одну точку.
— Как долго это будет продолжаться? — не выдержал Икар. — У нас тоже есть глаза и уши, и то, что твориться меж вами нам совсем не в радость. Как быстро вы забыли о клятве дружбы, о нашем братстве, о единстве! Стоило какой-то девчонке встать меж вами, как вы начали превращаться в лютых соперников. Жизнь одна, а баб в ней будет ещё сотня!
