— А я хочу праздновать день твоего появления на свет, потому что ты заслуживаешь своё место под солнцем! — упорствовал Эджей, и что-то подсказывало Еве, что он не сдастся. — Если в своей жизни ты сделала счастливым хотя бы одного человека — тогда тебе следовало родиться Ева. И такие люди существуют, ты же знаешь. Прошу тебя, очень надеюсь, что ты сегодня придёшь, и этот вечер будет незабываемым.
— Ладно, — не очень уверенно выдавила она, вздохнув и отключившись. — Ей совершенно не хотелось никуда идти, но обижать Эджея ей не хотелось ещё больше.
«А я то думала, чего это Ванда так усиленно выталкивает меня на выходной! Подумаешь, две недели без отдыха. Оказывается, у них всё было заранее спланировано!»
Ничего не деланье пугало её, как и одиночество, потому что в такие моменты Ева захлёбывалась от потока мыслей и воспоминаний. В такие моменты она дышала с трудом и даже с открытыми глазами видела мир серым. Выходной день был равносилен моральной пытке. И чтобы не дать этому потоку захлестнуть себя, Ева всё-таки решила пойти на эту дурацкую вечеринку, устраиваемую в её честь. Поэтому когда её телефон зазвонил снова, она собиралась извиниться перед Эджеем за утреннее настроение, …но … её рука замерла, стоило ей только увидеть, от кого исходил вызов.
Беря трубку, Еве уже показалось, что она прикоснулась к куску обжигающего льда.
— Алло, — тут же охрипнув, выдавила она.
— Ты всё ещё хочешь со мной поговорить? — с сухой учтивостью поинтересовался Адам.
— Да, конечно.
— Тогда спускайся!
У Евы подкосились ноги. У него всё ещё получалось действовать на неё именно так — с убийственной пленительностью. То ли это было скрыто в его тоне, то ли в его манере держаться.
Ещё не имея представления, что ей даст этот разговор, хотя в случае с Адамом представлять вообще не представлялось возможным, и в каком ключе пройдёт их разговор, не разбирая причин почему Пирс появился именно сегодня — Ева заторопилась вниз, с силой захлопнув за собой дверь.
Адам и правда ждал её напротив парадного входа в гостиницу, стоя у машины в своей любимой позе «скучающего Зевса».
Но когда выбегая, Ева столкнулась с Эджеем — она поняла как ненавидит фатумы, заставляющие её каждый раз делать выбор, причиняя при этом кому-то душевную боль. Самое страшное, что взглянув ему в лицо — Ева поняла, что Эджей уже знает какой она сделает выбор. Без единого слова она снова разбивала ему сердце.
— Джей…
— Не утруждайся. … По неясным мне причинам, я так и не стал тебе нужным, — с горечью, произнёс он, покосившись на внимательно наблюдающего за ними Пирса.
— Я не люблю свой день рождения — это правда. Эджей, ты дорог мне как никто другой — это тоже правда! — в этот раз подбирать слова ей было сложнее. — Но мне нужно поговорить с Адамом, потому что я обошлась с ним просто ужасно. И если нам с ним придётся поставить точку, то это нужно сделать правильно.
— Ничего, идиот Джей подождёт, он уже привык к тому, что его вышвыривают всякий раз, когда интересы Евы выступают на первый план, — хлёстко бил словами Эджей. — Мы же все должны жить только твоими проблемами…
— Неправда! — вспылила Ева, почувствовав себя оскорблённой. — Когда я вернулась, я сразу сказала, что он всё ещё мой муж!
— А кто-то в этом сомневается? - с ледяным спокойствием вдруг поинтересовался появившийся рядом Адам. — В последнее время, я культивирую в себе титаническое терпение, но вы мистер Тарик уже нагло перелезли все его допустимые пределы, — произнёс он с сухой жесткой официальностью. А потом, изменившись в лице, став тем самым собой, которого знала Ева, добавил. — Если ты не перестанешь увиваться вокруг моей жены — я переломаю тебе и остальные конечности!
— Давай без агрессии, — не раздумывая ни секунды, вступилась Ева. — Джей всего лишь взял на себя хлопоты и организовал вечеринку в честь моего сегодняшнего дня рождения.
— Жаль его напрасных трудов, — издевательски ухмыльнулся Адам. — Ведь на самом деле твой день рождения …завтра.
После этих его слов Еву будто ударили по голове чем-то лёгким и звонким:
— Откуда знаешь? С чего такие точности?
Адам состроил загадочную физиономию, продолжая красноречиво пялиться на Эджея.
— Я не верю, что она будет с тобой счастлива, — прямолинейно заявил ему Эджей. — Ева заслуживает любви.
— Ещё раз повторяю, — сузил глаза Адам. — Исчезни с моего горизонта. Если бы она действительно хотела быть с тобой — уже была бы. …Старик, за эти две недели у вас имелась куча возможностей, но страсти-мордасти поиссякли, и прежних чувств к тебе она больше не питает. Ева слишком большая эгоистка, она любит и жалеет только себя. Хотя … кому нужна эта любовь!
— Так мы поговорим, или ограничимся обвинениями в адрес друг друга? — вспыхнула Ева, вовсе не с этого она планировала начать их беседу.
— Поговорим, когда прилипала Джей отхромает куда подальше, — ирония Адама была злой, и Ева всё меньше верила в то, что он её услышит. — Прокатимся? Знаю одно местечко, — мельком взглянул он на неё.
Ни его колючий взгляд, о который разбивались все её робкие надежды, ни его тяжёлое давящее на всё вокруг настроение, не могли повлиять на её решение сесть в машину и отправиться с ним хоть к чёрту на кулички.
В машине он молчал, злился, играл желваками и снова молчал, не глядя на неё. Наоборот, это Ева не сводила с него глаз, пытаясь понять, на что он всё-таки настроен.
Прекрасно зная город и его окрестности, Ева уже догадалась, куда именно он её везёт. … На кладбище. … Ещё до того, как машина остановилась, ею обуял приступ паники, перекрывший доступ кислорода, заставляющий её сердце вырываться наружу.
От подобной боли нельзя убежать, в неё нужно войти, впитать в свою кожу, наполнить душу и свыкнуться, как горбатый привыкает к своему горбу.
Сквозь панику Ева понимала, что как только она увидит могилу сына — разговора не получится. Предстоящее раздавит её.
— Адам, я признаю, что своим поступком … я принесла тебе дополнительную порцию мук, — выдавила она из себя, пока они проезжали по одной из кладбищенских алей. — Тогда я была не в состоянии соображать и принимать столько рвущей душу боли. Это самое страшное … жуткое … что только могло с нами случиться … его … смерть. Мне не хотелось жить. Прости меня, Адам. Прости, как я простила тебя. Никто из нас не виноват, теперь я это понимаю…
