Ага, и теперь мира Мадлен ткнет носом миру Зулу.
– О, вам следует ей случайно рассказать, что я живу в шикарных апартаментах.
– А элина Кэти? – дуэнья заинтересованно посмотрела на меня.
– А все остальные девушки живут в скромных одноместных номерах. – Я похлопала ресничками. – Ее величество так щедра ко мне… даже не знаю почему…
Быстрый проницательный взгляд, и больше ничем мира Мадлен не выдала своего интереса. Что значит воспитание!
– Вы должны мне все рассказать.
– Обязательно, – хмуро кивнула я. – Мне нужен совет.
Апартаменты дуэнье понравились. А еще она легко открыла дверь в смежную комнату ключом-отмычкой, который нашелся у нее на поясе. За узкой дверью оказалась небольшая комната с кроватью и малюсенькая уборная. Входная дверь вела на черную лестницу.
– Это комната для няни, похоже, что когда-то здесь жила фрейлина с ребенком, – осмотрев помещение, сделала вывод мира Мадлен. – Ее я и займу.
Я выдохнула с видимым облегчением. Все же лучше, когда точно знаешь, кто спит с тобой через стенку.
– Пока я буду разбирать вещи, вы мне все расскажете.
Я согласно кивнула. Какой бы вредной ни была мира Мадлен, а все ее советы работали. Поэтому я уселась в кресло и начала рассказ, опуская то, что касалось меня и Терона, но не утаивая ничего остального. Надеюсь, я об этом никогда не пожалею.
Мадлен слушала молча, сосредоточенно доставая из чемодана и развешивая на плечиках платья, костюмы для верховой езды, брюки, блузки, юбки, чулки, подвязки, белье, обувь… Я сначала рассеянно следила за ней, но по мере того как росла стопка в шкафу, росло и мое недоумение. Поэтому, закончив рассказ, я не выдержала и, махнув на чемодан, спросила:
– Это откуда?
Мира Мадлен внимательным взглядом окинула аккуратные горки белья и пожала плечами.
– Рокси сказала, что дедушка передал.
– А…
Милый замечательный дедуля! Это, выходит, мамины вещи? Ну… мамы настоящей Никс.
– Здесь почти все новое, даже этикеты с именами модисток не спороты. – Дуэнья встряхнула кружевными штанишками. – Вот только платьев маловато, и модели у них слишком откровенные. Такие раньше только магички себе позволить могли.
– Так я и есть магичка. – Я улыбнулась. – Мне еще императрица наряды подарила, и там все скромное и пышное.
Я скривилась, вспомнив многослойные тяжелые юбки.
– Отлично! – деловито кивнула дуэнья. – Значит, эти… вызывающе красивые наряды будете надевать на встречи с дуалами и его высочеством.
– Не хочу с высочеством, – буркнула я недовольно.
– У вас есть шанс стать женой наследника, – строго произнесла мира Мадлен. – От такого не отмахиваются, элина Никс.
– Он мне неприятен, – сказала я шепотом.
Мира внимательно на меня посмотрела и покачала головой.
– Наследнику не отказывают, элина, но… – дуэнья сощурилась, – кто имеет твердый дух и проработанный план, тот побеждает.
– А у нас есть проработанный план?
– Конечно, – спокойно ответила она. – Представляете, как переживает мира Зула, что не ее подопечная – фаворитка его высочества?
Я не представляла, но намек поняла, и мне даже дышать стало легче. Если нам удастся спихнуть принцу Кэти, то… я расцелую миру Мадлен!
А потом дуэнья потребовала список всех участниц, был такой в бумагах, напротив фамилий стояли номера комнат, и углубилась в его изучение.
– Ну что же, почти всех я знаю, – пробормотала она. – Здесь есть с чем поработать.
«Можно бесконечно смотреть на огонь, воду и на то, как работаешь не ты», – процитировала Дю мою память. И я с ней согласилась!
Мы с огромным интересом следили за мирой Мадлен. Моя личная Дюдюка просто любопытствовала, а я училась. Запоминала интонации, позы, взгляд, слова.
Учтивость и холодность.
Я ходила следом за мирой по комнатам сатэ и играла роль секретаря – подай, поднеси, поддакни. И следила, как себя ведет Мадлен с каждой из девушек. Запоминала. Кому-то она улыбалась и спрашивала о здоровье матушки, кому-то просто коротко кланялась и вручала расписание. «Розовому облаку» она мило улыбнулась и заявила, что выглядит блондинка просто сногсшибательно, и мало кто может с ней сравниться в обаянии, но вот только пусть не забудет, что на занятия лучше надеть более строгое платье, потому что этикет будет преподавать сам магистр Кто-то-там, а он приверженец старой школы.
– Что это значит? Что за старая школа? – спросила я, когда за нами захлопнулась дверь и мы опять оказались в коридоре одни.
– Три С – вот добродетель женщины. Строгость, скромность, святость. Так было до прорыва, потом стало не до этого, – поджала губы мира Мадлен и направилась к двум последним дверям, насколько я помнила, там жили подружки-горожанки. – Все стали жить как в последний день, да еще и много мужчин погибло. Нравы пали! – припечатала она.
Мира посмотрела на меня так, что мне захотелось тут же уверить дуэнью, что я ни-ни! Блюду нравственность, молюсь богам, и имя мое – Скромность!
Мира тем временем громко постучала в предпоследнюю дверь. Горожанок поселили в комнаты возле лестницы. Не самое лучшее расположение.
– Зато в случае пожара им ближе всех бежать к выходу, – озвучила мои мысли Дю. – А вот тебе дальше всех.
– У меня есть выход на черную лестницу, – напомнила я ей, но тьма дала понять, что это ей тоже не нравится. – С каких пор ты стала такая осмотрительная? – подколола я тихий шепот в голове.
– С тех пор, как вокруг нас стало слишком много старых симов. Знаешь, ма, мне кажется, что они живут вечно. Аж зубы сводит от их возраста.
– У тебя нет зубов.
– Но что-то же сводит, и ноет-ноет сердце от предчувствия великой жопы!
– Надо говорить «опы», – глубокомысленно выдала я и тут же испугалась, что заразилась от миры Мадлен повышенной правильностью.
С грустью вспомнила бабушку, которая очень любила цитировать какую-то актрису. Когда мама возмущалась, что ба сквернословит, та говорила, что ее поражает людская двуличность, мол, часть тела есть, а слова нет? Но в этом мире я совсем отвыкла даже от таких слов, потому что матушка Рокси гонялась за нами с куском мыла, если мы обзывались дурами. В память о ней я старалась не ругаться. Хотя, что скрывать, иногда срывалось…
– О, заходите!
Дверь отворилась, и болтушка Агнеша отошла в сторонку, пропуская нас в комнату. Она была единственная, кто пригласил нас зайти, остальные держали на пороге, чаще всего молча забирали листы и захлопывали двери, даже не поблагодарив. На это мира Мадлен хмыкала многозначительно и ставила напротив имени сатэ закорючку. Я пока молчала, рассчитывая все разузнать позже.
