Мать на мгновение замялась.
— Да, — призналась она. — Когда я работала моделью, ко мне обращались… с непристойными предложениями, которые я не хотела принимать.
— И что ты делала?
— Чаще всего мне удавалось отказаться…
Это выстраданное признание немного успокоило девочку и сгладило чувство вины. Скорее всего, этой подробности не знал даже отец, и девочка впервые почувствовала, что между ними с матерью возникло глубокое взаимопонимание. Все остальное время они обе молчали. Девочка тихо ждала, пока мать смоет с нее боль и поможет ей надеть приятно пахнущую пижаму.
Прежде чем девочка заснула, мать присела к ней на кровать, как делала, когда та была маленькой. Она откинула дочери волосы со лба.
— Ты ведь рассказала нам всю правду, да?
Девочка прикусила губу и уже готова была рассказать о том, что скрыла, но вспомнила о челюстях, их хищном оскале в темноте комнаты, о том, как ангел превратился в демона-мстителя. Нет, она была еще не готова.
— Да, — солгала она. — Конечно, все.
Мать поверила и перевела взгляд на серую куртку, лежавшую на стуле.
— Нужно вернуть ее тому милому мужчине, который подвез тебя домой, — сказала она.
Девочка промолчала.
Мать поцеловала ее в лоб и вышла из комнаты, оставив в двери щелку, чтобы свет из коридора проникал в спальню. Прислушиваясь к ее удаляющимся шагам, девочка с фиолетовой челкой почувствовала, как на нее внезапно накатила усталость. Но очень может быть, что это было лишь принятие, примирение.
Однако еще до рассвета она проснулась в тревоге. Она свернулась калачиком и укрылась одеялом с головой, надеясь, что тревога пройдет сама собой. Но вскоре поняла, что избавиться от тревоги будет не так-то просто. Из-под одеяла она увидела серую куртку, которой ангел ее укрыл. Его броню. Она протянула руку к стулу, взяла куртку и затащила в свое укрытие. С силой прижав ее к груди, девочка почувствовала, что под тканью проступает что-то острое. Она ощупала куртку, запустила руку в передний карман и обнаружила связку ключей с брелком в виде маленького игрушечного танка.
Она долго смотрела на эти ключи и размышляла, что именно ими открывают. А вскоре опять уснула.
И снова очнулась от боли в лодыжке. Когда открыла глаза, было уже светло, но неясно, который час. Нужно было сходить в туалет, а значит, одеваться и спускаться по лестнице. Девочка все еще чувствовала слабость.
Спустившись, она обнаружила, что, кроме слуг, в доме никого нет. Проследив за прислугой, которая куда-то направлялась с подносом в руках, девочка увидела, что родители сидят во внутреннем дворе за столом. С ними обедал семейный адвокат. Отец доверял этому человеку бо́льшую часть своих дел и именно о нем упоминал вчера вечером, говоря, что заставит виновных заплатить.
Спрятавшись за шторами в гостиной, девочка прекрасно расслышала бы, о чем они говорят. Ей стало любопытно, что они решили сделать с ее обидчиками.
— Повторюсь, больше всего меня беспокоят фотографии, — говорил адвокат. — Мы не можем не упомянуть о них в заявлении. И тогда за ними начнут охотиться — в особенности это касается прессы.
— Но мы даже не знаем, существуют ли они на самом деле, — возразила мать.
— Однако, если существуют, кто-то может этим воспользоваться. Думаете, человек, который продавал вашу дочь как девочку по вызову, постесняется распространять фотографии?
Девочка по вызову. Ее задели эти слова.
— Послушай, Гвидо, — сказал адвокат отцу, который до этой секунды хранил молчание. — Тебе не нужен скандал, это недопустимо. Ты должен дать мне возможность как можно скорее замять эту неприятную историю.
Девочка была уверена, что адвокат намекает на подкуп. Она считала, что отцу предлагают заплатить обидчикам за молчание. Однако она была уверена и в том, что отец никогда на это не пойдет.
— Если ты не сделаешь это сейчас, подумай, что будет, когда твоя дочь повзрослеет? — продолжал он. — Хочешь, чтоб она всю жизнь расплачивалась за ошибку, которую совершила в тринадцать лет?
— Нет, этому не бывать, — возразила мать. — Мы увезем ее отсюда, если понадобится.
Отец погладил подбородок, затем тяжело вздохнул.
— Мы не станем светиться, — наконец сказал он.
Его слова стали для девочки настоящим ударом. Куда делись его вчерашние обещания? У нее в голове еще крутились слова, сказанные с неожиданной твердостью: «Они за это заплатят». Она не могла поверить, что отец так легко поддастся на уговоры; может, он просто волновался за семью — это-то можно понять. Ей хотелось выбежать и крикнуть этому проклятому адвокату, что она готова на любой скандал, только бы этих мерзавцев наказали. И ей нет дела, что о ней подумают люди, ведь отец заставит их замолчать. Но то, что сказал инженер Роттингер, заставило ее столкнуться с суровой реальностью.
— Мне это невыгодно.
Он снова ставил себя превыше всего. И его дочь должна была с этим смириться. Оставалось надеяться, что мать воспротивится, как раньше, с новой силой.
— Значит, мы отправим ее в какой-нибудь пансион в Швейцарии, подальше отсюда, — смиренно предложила мать.
Рафаэле предупреждал, что родители начнут ее стыдиться. Так оно и вышло. Девочка отвернулась и ушла наверх. По ее щекам текли горячие от гнева слезы.
Девочка вернулась к себе и громко хлопнула дверью. Упав на кровать, она зарылась лицом в подушки и что есть силы завыла от отчаяния. Прокричавшись, она подняла голову, и ее взгляд упал на серую куртку и связку ключей на тумбочке рядом с белым медвежонком. Она подумала, где сейчас может быть ее ангел-хранитель.
И тут ей в голову пришла одна мысль.
Новый айфон лежал на столе. Она синхронизировала его с облачным хранилищем и восстановила все данные. Но не стала отключать функции старого айфона. Внезапно она вспомнила об одной из них.
Она взяла телефон и нашла приложение для определения геолокации, позволяющее отыскать потерянное устройство. Судя по данным, телефон был включен — его сигнал отображался на карте города в виде мигающей точки. Девочка могла позвонить еще раз, потому что телефон работал; может быть, на этот раз ей ответят.
Но она передумала — появилась идея получше.
51
Она не пользовалась общественным транспортом уже целую вечность. Но даже если бы машина была на ходу, нельзя садиться за руль с загипсованной рукой. Стоял жаркий день, самое начало лета, в автобусе работал кондиционер, поэтому было комфортно. Охотница выбрала место в середине салона, у окна, и теперь наслаждалась видами озера.
Она направлялась в Комо. Агент по недвижимости назначил встречу на три часа дня. Она решила продать родительский дом. Понятно, что хорошую цену за него не дадут — дом в жалком состоянии и пользуется дурной славой. Но кто знает, может быть, поселись в нем новые жильцы, например молодая пара с детьми, им бы удалось развеять проклятие. Охотница на это надеялась.
