Да-да, девочка в поте лица выбивает из себя любые мысли о нем. Просто сублимирую, правда это ничерта не работает, лишь наводит на меня щемящую точку, стоит лишь на секунду отвлечься. А я отвлекаюсь повсеместно, даже танец поставить не могу. И это все несмотря на мои многолетние труды на этом поприще.
В очередной раз, когда я вновь оговариваюсь и оступаюсь в попытке показать нужное движение, полный зал студентов смотрит на меня скорее с удивлением, нежели со смехом. Ведь не впервые я организовываю какие-то мероприятия. И все было гладко.
Зажмуриваюсь так сильно, что безобразные мошки перед глазами плывут.
Вдруг Маруся отводит меня в сторону и встревоженно издает:
— Есь, давай отменим все на сегодня, а завтра с новыми силами отрепетируем.
Что? Как возможно? Времени нет от слова «совсем», так что нельзя все двигать только из-за моего состояния, иначе все пойдет в пух и прах, и не будет смотреться так, как планируется! Нельзя подводить людей из-за своей несостоятельности справляться с личными травмами.
— Нет, — выдыхаю и отворачиваюсь к окну. — Я сейчас немного отдохну…пару минут и продолжим.
— Что случилось? — хмурится настойчиво становится передо мной, решительно протягивая руку к моей. Холодная ладошка контрастирует с постоянно теплой кожей Маруси. Восточная кровь…такая, пусть в ее внешности очень много чего от славян: мать небывалая красотка.
— Я просто…нафантазировала. Теперь страдаю, все в порядке.
— Ладно, если это из-за Кости…или он что-то сделал…
Перебиваю ее и удивленно вскидываю бровь.
— Нет, ты что? Он тут не причем, просто я немного заигралась в то, чего нет.
И в этот самый момент мой телефон в очередной раз разрывается на вибро-режиме. Я хватаю девайс и сразу же отключаю его, но недостаточно быстро, чтобы Маруся не заметила.
— Андей, — улыбается и хитренько так прищуривается. — А не тот ли это…о нет, не может быть!
Она слышала эту историю от моего папы раз 500, который всегда с улыбкой вспоминал мое «медицинское» детство. И подруга знала о моей первой любви, потому что иначе это назвать нельзя. Первая и самая сильная, пусть и глубоко детская, и порой наивная, но меня откинуло в это детство. Правда в том, что прямо сейчас чувствовала, если не то же самое, то что-то очень близко к тому.
Но нельзя, нельзя это все позволять себе.
Ладошки начинают потеть, и мне вдруг кажется, что все вокруг смотрят исключительно на меня, и уже точно знают обо всех моих промахах. Прикусываю губу до металлического привкуса во рту и ощущаю, как мнимая стальная цепь сковывает шею. Паника.
Дергаю подругу за руку и шиплю в ухо:
— Марусь, потом.
Она продолжает тянуть лыбу и благосклонно кивает.
Дальше все протекает максимально тихо, спокойно и в атмосфере серьезной работы. Мне кажется, я лишь насильно вырубила в себе эмоции и принудила шагать дальше по разбитому стеклу несмотря на боль.
Но впрочем…эмоциональная боль длится всего 15 минут, все прочее — надумано. С этими мыслями я выкладываюсь на все 100, так и заканчивается наша очередная репетиция.
Мы поставили вальс, обсудили детали и сделали все от себя зависящее, чтобы тематический вечер удался. Конкурсы и костюмы нам душевно предложил "Русский театр", так что теперь все было идеально.
Кроме моей растрепанной души.
На выходе из корпуса меня вдруг откидывает в сторону, и я утыкаюсь в крепкую мужскую грудь, знакомый запах приятно щекочет ноздри, наполняет все струны души невидимой силой. Запах из детства.
Слегка приподнимаю голову и вижу…
АНДРЕЙ
Я стою перед зеркалом и неуспешно пытаюсь завязать этот адский узел у себя на шее, терпение заканчивается и наконец-то лопается. Отшвыриваю удавку в другой конец комнаты и расстегиваю пару пуговиц.
— Э, нет, так дело не пойдет. У нас тематика какая? КАРНАВАЛ, а ты смотришься как криминальный авторитет в отпуске, еще и маску надевать не хочешь, — недобро поглядываю в сторону свой взбалмошной сестры, сжав губы в прямую линию.
Она как ни в чем не бывало расхаживает передо мной, злобно размахивая руками и причитая. Насколько сильно мое терпение? Достаточно для того, чтобы не остаться дома.
— Она там будет? — внимательный взгляд проходится по только что завязанной бабочке.
— Кто она? — делаю невозмутимый вид.
— Хорош ломаться, девственник ты наш, мне Боря твой все рассказал, — сжимает губы и разве что не повизгивает от восторга. — И раз ты выдернул меня из СПА ради этого маскарада вместо того, чтобы прихватить очередную соску, то все именно так, как сказал Боря.
Боря, друг называется. Я может не хотел пока посвящать никого в своей помутнение рассудка.
— Не понимаю, о чем ты, — и бровью не повел, хватит и того, что моя сестра знает картину в общем.
— Не терпится с ней познакомиться, Андрей, — радостно хлопнув в ладоши, уверенно топает в сторону шкафа, выуживая из него что-то.
Она словно фокусник достает из неведомого мне отсека черный отпаренный пиджак и передает мне. Как у сестры получается лучше меня знать расположение моих же вещей? Это всегда оставалось загадкой.
— Спасибо, Милка, ты так любезна.
— Не будь таким злобным хотя бы с ней, — уже без шуток отвечает Мила.
«Дай мне, Бог, сил и терпения пережить этот вечер», говорю себе перед выходом. Хорошо, если я просто не зацелую ее от злости или не выкину еще какую неведомую херню, больше отвадив от себя таким образом.
Мы выдвигаемся намного раньше предписанного времени, но я весь на иголках и просто до трясучки хочу ее видеть.
И не зря себе желал терпения, потому что первое, что вижу, войдя в прекрасно оформленный зал, это Еся в нежно бежевом платье в пол с внушительным вырезом до верхней части бедра.
Нет, это не смотрится пошло, но как по мне, неважно, во что она одета, я все равно хочу ее. Нежные локоны обрамляют исхудавшее лицо, неужели она волноваалсь…переживала? Жадно скольжу по телу, не оставляя без внимания и миллиметра. Словно дорываюсь наконец-то до самого сладкого десерта в жизни.
Ноги украшают тончайшие серебристые босоножки на высоченном каблуке. Вот только как она в них ходит? Украдкой наблюдая со стороны, вижу, что она, как всегда, с обворожительно улыбкой, приветливо и охотно отвечает каждому, кто к ней подходит.
В Есе отсутствует жеманность, высокомерие и злоба. Но вот глаза почему-то потухшие, не дарят свет и тепло. И мне хочется вырвать себе хребет за то, что я точно причастен к этому.
— Какая красотка, Андрей, это она, да? Мы подойдем? — голос сестры разрушает всю магию момента.
— Почему ты так хочешь с ней познакомиться?
